В стране смельчаков - [6]
Слушали люди песню, и лица их светлели от радости. Когда кончил Данир, они закричали:
— Братья! Мать Алмазбану жива! Только она могла поведать джигиту эту историю!
— Кто тут у вас старший? — спросил Данир.
— Куркур здесь самый старший, — ответило несколько голосов разом.
— Где же он?
— Его нет. Он повез баскаку нашу дань.
— А кто такой баскак?
Разом замолчав, люди стали пугливо озираться по сторонам.
— Я понял…. Это он правит вашей страной. Так?
— Да, он… — шепотом подтвердил один из трусов, но, оглядевшись, торопливо залепетал — Нет, нет, нет, это не я сказал… не я… — И тут же, попятившись, исчез в толпе.
— Разве он такой страшный, что вы боитесь о нем говорить? — спросил Данир.
Вперед вышел седой как лунь старик.
— Сын мой! Пока не вернулся Куркур, — заговорил он, — уходи отсюда подобру-поздорову. Для тебя и для нас будет лучше. Баскак строго повелел каждого чужого хватать и отправлять к нему на расправу. Баскак не терпит чужеземцев.
— За меня бояться не нужно, — ответил Данир. — Я должен остаться у вас! Так велела бабушка Алмазбану… Скажите только, кто из вас приютит меня в своем доме?
В толпе зашептались. Тут заговорил другой старик:
— Сынок, каждый с радостью пригласил бы тебя, но боимся мы гнева баскака. Любой, кто посмеет приютить у себя чужака, должен будет держать перед ним ответ. Таков приказ самого хана… Но я уже отжил свой век, смерть мне не страшна. Пойдем ко мне, пусть я один буду за тебя в ответе!
Девушка, которая первой заговорила с Даниром, вспыхнула от радости и повторила:
— Пойдем, пойдем к нам!
То были старый кузнец Жантимир и дочь его Айгюзель.
7. Куркур
Утром сильный шум разбудил Данира. Он выскочил на улицу.
— Что случилось? — спросил он бежавшего мимо мальчишку.
— Поскын у… убил вот такую здоровенную крысу! — прерывающимся голосом ответил тот.
— Ну и что же? — удивился Данир.
— Так ведь крысы презлющие… Мы их очень боимся… Они же прыгают на людей!
Услышал разговор какой-то старик и горестно вздохнул:
— Беда с этими крысами! В амбарах хозяйничают, как у себя дома, последний наш хлеб поедают.
Данир разыскал Поскына.
— Ты храбрый джигит! — сказал он ему. — Но слава без новых дел долго не держится. Хочешь, я помогу тебе прославиться?
Поскын даже приосанился: всякому приятно услышать, как его хвалят.
— Ладно, говори, что делать! — сказал он важно.
— Пойдем со мной, там все узнаешь, — ответил Данир.
Они направились к старому амбару на пустыре, поодаль от жилищ. Когда пришли, Данир сказал:
— Поскын, давай замажем в амбаре все дыры и щели, только в самом низу оставим небольшое отверстие, такое, чтобы в него могла пролезть крыса.
И что потом?
— Потом мы принесем сюда мяса, масла, зерна целую кучу. Все крысы города соберутся в амбаре, и тут-то мы и закроем эту последнюю дыру. И всех крыс перебьем! То-то тебя все храбрецом назовут!
Сказано — сделано.
Крысы быстро почуяли запах снеди в амбаре. Одна крыса, другая, а потом целые полчища их двинулись к пустырю. Притаившись в сторонке, Данир с Поскыном терпеливо ждали, пока последняя крыса скрылась в дыре. А потом — раз! — и быстро завалили ее большим камнем.
Посмотреть на это необычное зрелище собрался весь город. А Данир и Поскын взобрались на амбар и, оторвав на крыше несколько досок, обрушили на крыс град камней. За ними полезли другие. Даже самые отъявленные трусы не побоялись бросить в крыс по камню.
До самого вечера люди не могли говорить ни О чем другом, кроме подвига Данира и Поскына.
На другой день от баскака вернулся Куркур. Он тотчас приказал привести Шомходжу — самого большого труса в этом городе. (Потому-то Куркур и сделал его своим главным доносчиком.) Представ перед Куркуром, Шомходжа затрепетал от страха.
