В стране сказок - [5]
«Разве язык тоже может устать? Ноги устают, если за ним кто-нибудь долго гонится. И руки устают, если повиснуть на ветке дерева. Но язык?» — он провел им по губам и сказал тихо:
— Я этого раньше не знал.
Мальчик помечтал о том прекрасном времени, когда вырастет большой и ему не надо будет спать днем. Он решил, что и ночью не стоит спать. Смотрел бы телевизор, слушал сказки. А днем бы с ребятами играл на улице.
«Правда, взрослые никогда не играют. У них всякие важные дела. А я буду играть», — подумал Аслан.
Могла бы мама всем ученикам ставить пятерки и не сидеть так долго над их тетрадями? Могла бы. И ученики были бы рады, и она бы имела время поиграть. Ученики ведь научились писать, если исписывают целую тетрадь мелкими буковками. Мама вместо одних букв пишет красными чернилами другие, что-то вычеркивает, рисует на полях палочки и птички. На это уходит много времени. А играть когда?
И бабушка Разиат могла бы отпускать телят с коровами на пастбище. И сытые были бы телята, и чистые. Что, Аслан не видел, как коровы язычками умывают своих телят! «Нельзя так», — говорит бабушка. И чистит колхозных телят, и кормит, и ласкает их целыми днями.
А дедушка как узнает, что корова больна? Ведь говорить животные не умеют, хотя языки у них огромные. Зачем здоровой корове уколы делать? Да еще большущей иглой! От нее коровам — один вред! Мычат они от боли, а дедушка говорит им ласковые слова и просит потерпеть немного.
«Тебе нравится, когда корова плачет?» — спросил Аслан дедушку.
«Если корове не сделать прививку, она может заболеть. Болезни надо предупреждать», — ответил дед.
Аслан не понимает, что значит «предупреждать», но дедушка похлопал его по плечу и успокоил: «Подрастешь немного и все сам поймешь».
Аслан снисходительно улыбается, вспомнив слова деда. Он, конечно же, большой и знает, что взрослые не всегда правы. Все им кажется, что маленькие ничего не понимают.
Например, кто-нибудь из взрослых купает Аслана перед сном. В ванночке купает. С мылом. А утром велят снова мыть лицо! Зачем мыть чистое лицо? Или надевают на него чистые брюки, а вечером ругают, что Аслан их выпачкал. Утром он просит надеть на него вчерашние, уже грязные, чтобы другие не пачкать. Не дают, говорят, что из дому положено выходить чистым. А для чего? Чтобы вечером поругать. Вот для чего!
Аслан лежал рядом с матерью и думал обо всем этом, а потом спросил:
— Мама, как ты думаешь, отдохнул мой язык?
Мама не ответила. Она уснула, подложив ладонь под щеку, и чему-то улыбалась во сне.
Аслан обрадовался, что мама уснула. Слез на пол и на носочках вышел из комнаты.
Во дворе навстречу ему, весело размахивая хвостом, бежал Гибис.
— Зря меня мама выкупала. Я все равно не уснул, — сказал ему мальчик, и они отправились на улицу.
Приехал
В тот жаркий полдень Аслан сидел под тутовником около своего дома и через синее стеклышко наблюдал за муравьями. Они переползали через соломенный мостик, перекинутый от одного бугорка к другому.
Трудно сказать, чем бы кончилось его наблюдение, если бы из-за угла не выехала легковая машина. Она остановилась около самого дома.
Из машины вышел высокий дядя в светлом костюме.
Аслан подбежал к гостю и сказал:
— У муравьев огромные усы!
— Да? — удивился дядя и спросил: — Не узнаешь меня?
Аслан смутился. Лицо мужчины было ему знакомо, и голос он где-то слышал, но где именно, не мог вспомнить и виновато улыбнулся.
— Отца родного не узнал, а? — осудительно покачал головой пожилой шофер, вылезая из машины.
Аслан еще раз бросил взгляд на гостя, подался вперед и застыл с широко раскрытыми глазами. На всех фотографиях отец был в военной форме, и мальчик не мог представить его ни в какой другой одежде.
— Сынок! — услышал он заветное слово.
— Папа!
Сильные руки отца подняли его над землей. И долго они так стояли, обнявшись, отец и, заждавшийся его, сын. Оба молчали. Потом Аслан увидел, как ребята окружили машину, как Фатима стояла в стороне и с завистью смотрела на него.
— Теперь и у меня будет папа! Вот! А ты что говорила?
— Я что? Я ничего…
Фатима смотрела себе под ноги и чертила носком чувяка косые линии на земле.
— Она говорила, что ты не приедешь! А ты приехал! Приехал!!!
— Да, сынок! — И отец еще крепче прижал мальчика к себе.
— А мама? Она же не знает. Скорее к ней. — Он спрыгнул на землю и побежал к калитке. Но у калитки оглянулся, тревожно подумал: «А вдруг уедет». Вернулся к отцу.
— Я ей лучше покричу. Она услышит, — и он стал звать маму. Крикнет: «Мама!» — и хохочет. Крикнет — и снова заливается веселым смехом.
Вскоре Зера торопливо раскрыла калитку и, увидев гостя, застыла на месте. Улыбка сразу сошла с ее лица.
— Это же мой папа! — воскликнул Аслан, думая, что и она не узнала гостя.
— Да, да, — очень тихо сказала мама.
Лицо ее стало строгим и грустным. Она развязала передник, вытерла им мокрые до локтей руки и подошла к гостям.
Аслан продолжал рассказывать отцу о том, какие у него чудесные друзья, обещал познакомить со всеми.
— Мы с твоим папой поговорим, а ты поиграй, пожалуйста, с ребятами, — обратилась к нему мама, как только они вошли во двор.
— Я хочу с вами! Я…
— Аслан, поиграй с ребятами! — строго сказала мама и увела отца в беседку.
