В стране мифов - [35]

Остается лишь добавить, что охотника звали Орион, а семь дочерей титана известны под именем Плеяд. Они скрылись в созвездии Тельца, за его широкой спиной, и он, гневно сверкая глазами, готов вступить в бой за них. (Неясно, как Ориона, а вот писателя Станислава Лема явно ослепило это созвездие: именно оттуда, со звезды Альдебаран, отправил он представителей удручающе высокой цивилизации, столь трагично закончивших на Земле свое непонятное существование.)

Послушные воле Зевса, Плеяды честно мерцали в ночи, вызывая восхищение богов и людей. Все — кроме одной, которая померкла и стала почти невидной. Оказывается, одна из сестер вышла замуж за смертного (Сизифа!) и с тех пор, стыдясь такого мезальянса, все время пытается спрятаться.

Но слово «плеяда» осталось жить на Земле — им стали обозначать группу выдающихся людей, созвездие умов и талантов. Впервые так назвали в III веке до нашей эры семерых крупнейших александрийских поэтов, а в эпоху Возрождения так именовался кружок французских писателей-гуманистов во главе с известным поэтом Ронсаром.

«СМЕШАЛИСЬ В КУЧУ КОНИ, ЛЮДИ…»

У эфиопского царя Кефея была тщеславная жена — Кассиопея. То, что она не видела себе равных по красоте, еще куда ни шло. Во всяком слу- чае, подданные ничего не имели против этого, и благосостоянию государства ничто не грозило. Увы, царица преступила грань дозволенного и потеряла чувство меры: она стала хвастаться перед морскими нимфами — нереидами. Вполне возможно, что нимфы понимали, сколь трудно им конкурировать с красавицей. Так или иначе, они не нашли ничего лучшего, как пожаловаться Посейдону, и тот наказал всю страну, напустив на нее чудовище, которое методично стало опустошать земли и уничтожать жителей.

Что делать? Кефей обратился к оракулу и получил ответ: «Пожертвуй своей дочерью!» Как видно, богам не были известны тайны юридической науки, и им не приходила в голову элементарная мысль, что дети не отвечают за поступки родителей.

И вот к подножию скалы приковали эфиопскую царевну — Андромеду. С ужасом вглядывается она в волны, откуда вот-вот появится чудовище. И вдруг- в лучших традициях будущих приключенческих романов — приходит неожиданное спасение: с неба спускается на крылатом коне Пегасе могучий сын Зевса — Персей. Воспылав мгновенной страстью к царской дочери, находчивый герой сразу оценил обстановку и немедленно предложил спасти Андромеду с условием, что ее отдадут ему в жены. После этого Персей убил чудовище и отпраздновал свадьбу. А потом… Все участники этой драматической истории со счастливым концом очутились на небе. Прямо скажем Кефей и Кассиопея стали созвездиями благодаря лишь родственным связям. Андромеда-все-таки жена героя, да к тому же мученица, безвинно пострадавшая. Утешением ей может служить, правда, та популярность, которую она приобрела благодаря известному роману И. Ефремова, допускавшему (как, впрочем, и многие специалисты-астрономы) существование разумной жизни в пределах туманности Андромеды — единственной галактики, доступной для наблюдения невооруженным глазом.

Персей с Пегасом заняли свое место среди звезд, Так сказать, на законном основании. Но удивительно, что греки поместили рядом и созвездие Кита — то самое чудище, которое несло смерть и разрушение. Что ему делать на небесах, непонятно! Разве только волновать современных ученых своей звездой Тау, похожей на наше Солнце и, как предполагают, окруженной планетами, где возможна цивилизация, с которой сейчас пытаются установить контакт?!

Вместе с неразлучными врагами очутился на небесах и другой сын Зевса, правнук Персея — Геракл, самый знаменитый богатырь античности. Он совершил немало подвигов и дважды побеждал чудовищ — гигантского Немейского льва и девятиголовую Лернейскую гидру. Льва Геракл задушил, а гидре отрубил все ее головы (несмотря на то, что на месте каждой отрубленной головы немедленно вырастали две новые!). Кроме палицы, ему пришлось пустить в ход горящие стволы деревьев, которыми он прижег непокорные шеи змеи.

И вот среди созвездий мы видим не только самого героя, но и Льва, Гидру и даже Рака (вцепившегося в Геракла во время битвы с гидрой).

Но если эти существа лишь напоминали грекам о силе и мужестве сына Зевса, то Скорпион вызывал страх. Возможно, что миф, связанный с ним, отражает какую-то стихийную катастрофу, случившуюся в глубокой древности и надолго оставшуюся в памяти. A произошло вот что.

Фаэтон, сын Гелиоса, спросил однажды отца, действительно ли он его отец. Удивленный Гелиос не имел оснований отказываться от сына и, естественно, развеял все его сомнения. А для вящей убедительности поклялся, что исполнит любую просьбу Фаэтона. И юноша злоупотребил доверием: он попросил, чтобы бог Солнца разрешил ему проехать в его золотой колеснице по небу. Гелиос, хоть это и не свойственно богам, пришел в ужас: «Безумец, ты просишь невозможного! Это не по силам тебе. Сам Зевс не в состоянии править моими крылатыми конями. А ты всего лишь смертный!»

Но смертный в своем упрямстве не уступал бессмертным. И Гелиос вынужден был согласиться. Он натер Фаэтону лицо мазью, чтобы уберечь его от пламени лучей, и дал последнее наставление: «Не гони лошадей — они помчатся сами. Не подымайся слишком высоко и не опускайся чересчур низко, иначе ты спалишь небо или землю!»