В стране Львиных гор - [60]

Мы двинулись дальше через лес. Проходили часы, а мы все шли настоящим форсированным маршем и только к вечеру наконец набрели на слонов. Иначе и быть не могло: эти великаны делают до восьми километров в час, мы же по такой труднопроходимой местности не проходили больше четырех. Абдуллах и Френсис, не меньше меня радостно взволнованные, прошептали: «Две слонихи со слоненком». Впервые я видел на воле самых крупных из живущих ныне млекопитающих нашей земли, и мною овладело странное чувство — смесь радости и страха. Мне часто приходилось раньше фотографировать слонов в зоологических садах, но я при этом не испытывал ничего особенного. Иногда я спрашивал себя, как бы могла обернуться встреча с таким гигантом в его естественном биотопе. И вот сейчас, в западноафриканском буше, я понял, какая огромная разница между обитателями зоологических садов и их сородичами на воле.

Слоны пили воду в труднодоступном болотистом уголке, плохо видном нам из-за пышной растительности. Только изредка сквозь густую листву мелькали массивные коричнево-серые тела слоних. Животные обливали себя водой и илом, кряхтя от удовольствия. Френсис определил направление ветра, и мы, описав большую дугу, осторожно приблизились, чтобы получше разглядеть животных. В деревьях на склоне резвилась стая обезьян; трещали сучья, раздавались какие-то странные звуки — обезьяны «беседовали». Но нам было не до веселой компании, нами владело одно желание — незаметно подкрасться к слонам, может быть, под прикрытием шума, который производили обезьяны. Но вот мы застыли в неподвижности, наблюдая зрелище, открывшееся нашим глазам метрах в тридцати от нас. Толстокожие не подозревали о нашем присутствии. Погрузившись в трясину по самое брюхо, они без устали похлопывали себя по спине длинными хоботами и окатывали из них грязью всю в складках кожу. В такт движениям хобота веерами шевелились круглые уши. Настоящий косметический кабинет для слонов!

Благодаря форме своих ушей лесные слоны Западной Африки получили наименование «слоны африканские круглоухие» (Loxodonta africana cyclotis), что, впрочем, не совсем точно, так как в действительности их ушные раковины лишь слегка закруглены, а иногда расплющены не меньше, чем у степных слонов.

Наши слонихи были довольно крупными животными, хотя среди лесных слонов много мелких особей. Последние, однако, не образуют самостоятельного вида, как предполагали раньше некоторые исследователи, а являются его разновидностью. Западноафриканские слоны вообще мельче и темнее, чем степные толстокожие Восточной Африки, величиной и весом бивней они также уступают своим степным собратьям. В мире животных часто бывает, что внутри одного вида жители степей крупнее и красивее обитателей леса. Однако качество слоновой кости зависит не от размеров и веса бивней, а от климата соответствующего ареала. Чем он теплее и влажнее, тем тверже, красивее и прозрачнее бивни обитающих там слонов.

Внезапно пошлепывание хоботами прекратилось. Стало совершенно тихо. Даже обезьяны замолчали. Что случилось? Мы переглянулись недоуменно. Сами ли слоны нас учуяли, или их предупредили бдительные разведчики обезьяньей стаи? Или где-то по лесу крадется леопард? Мы так этого и не узнали. Убегая, стая обезьян зашуршала, как призраки, в кронах деревьев. Обе слонихи тоже забеспокоились, принюхиваясь, вытягивали хоботы то в одну, то в другую сторону, а затем обратились в бегство, но без особой поспешности. Одна из самок подталкивала беспомощного детеныша вверх по склону. Выйдя на его гребень, они затрусили друг за другом, малыш — посередине. Эти неуклюжие с виду великаны двигаются по бушу с невероятной легкостью, почти бесшумно, хотя взрослые слоны нередко весят больше пяти тонн.

Перед нами все опустело, и мы вышли из своего укрытия. Внизу на воде еще поднимались из трясины маленькие пузырьки, напоминавшие о недавней идиллической картине. Осторожно я вынул из фотоаппарата отснятую пленку. Мое сокровенное желание — заснять в Килими слонов — в самый последний момент осуществилось. Пора было идти обратно, мы и так только с большим трудом могли поспеть к «Баркасу» до наступления темноты.

ВЕРНЫЕ ДРУЗЬЯ. ДРАГОЦЕННЫЕ АЛМАЗЫ

Покрытые походной пылью, измученные, мы возвратились в Теко. Из-за непогоды и ливней обратная дорога была сплошным мучением. А тут еще на меня напала непреодолимая слабость, сопровождавшаяся сильными приступами потливости. Я глотал подряд все пилюли, какие только были в моей тропической аптечке, а приехав в Теко, немедленно заперся в своей комнате и, безразличный ко всему, залег спать. То ли я перенес легкий приступ малярии, то ли сказалось ежедневное перенапряжение от походов по раскаленной саванне Килими — так или иначе, на следующее утро я почувствовал себя уже лучше и обдумывал планы новых поездок.

Мне сказали, что в больнице Магбураки работает группа советских врачей. Что могло быть естественнее, чем посетить их? Сказано — сделано. До Магбураки, на реке Рокел в дистрикте Тонколили, час езды машиной на юго-восток от Макени. Дорога туда, правда, без асфальтового покрытия, но вполне приличная. Магбурака, городок на северной дороге из Сефаду и Енгемы к алмазным россыпям, — типичное африканское поселение с одной широкой улицей и маленькой рыночной площадью. Прямо на улицу выходят и больничные ворота. Больница на сто двадцать коек и родильный дом построены при деятельной помощи Всемирной Организации Здравоохранения в Женеве.