В стране кораллового дерева - [9]

Конечно, для отца это было важнее. Ведь мать поверила Юлиусу, иначе он не плыл бы сейчас на этом корабле. Она дала сыну денег, пошла против воли мужа. Впервые Юлиус подумал о том, что его мать — мужественная женщина.

Боялся ли он бросить свою невесту? Тайком, словно вор, он отправился в Бремен, чтобы сесть на корабль в Бремерхафене, а не в Гамбурге, где у отца были соглядатаи. Выплатил ли отец семье невесты определенную сумму, чтобы возместить моральный ущерб? Юлиус снова затянулся сигарой.

«Он никогда мне этого не простит». Хорошо, что хоть невеста его простила, когда Юлиус сообщил ей о своем намерении, ведь она все равно не хотела выходить за него замуж.

Нет, он не мог бы сказать, что заставило его пойти против воли отца. Случись еще одна ссора — и этого хватило бы, чтобы патриарх сорвался с цепи. Юлиус не хотел выслушивать новые угрозы.

У Цезаря Мейера были принципы: он ненавидел, когда отвергали его предложения. Но Юлиус Мейер стал мужчиной, и ему нельзя было приказывать все, что угодно. Поэтому сын покинул отцовский дом. Узнав о возможности уплыть в Южную Америку, он решил воспользоваться шансом и сел на корабль.

Юлиус скрестил руки на груди. Что сказал бы отец, если бы смог увидеть сына в этот момент? Предложил бы: «Это ничего не значит, возвращайся, я дам тебе все, что пожелаешь»? Юлиус прищурился. Он ничего не хотел от отца. Молодой человек стремился идти своей дорогой, и если у него все получится, то он станет успешным, вернет долг матери и сможет гордо предстать перед отцом.

Юлиус считал, что они с Анной оказались в сходном положении: оба не знали, что готовит им судьба.

Глава четвертая

Виктория сидела на кровати, скрестив руки на груди. Поставив ноги в чулках на стульчик, она шевелила кончиками пальцев. Только что девушка потеряла равновесие из-за качки: с утра снова подул крепкий ветер.

— Значит, твой муж тоже уехал? — Виктория наклонилась вперед и схватилась за ступни. — Почему?

Она немного подождала, давая Анне время обдумать ответ, потом отпустила ноги и села прямо.

— Мой Умберто не мог больше ждать. Ему нужно было отправляться домой. У его отца большая эстансия на севере от… О боги! — Виктория, одновременно веселясь и досадуя, помотала головой. — Я просто не могу запомнить все эти названия. Она где-то на северо-западе. Умберто пришлось вернуться к отцу, он ведь должен ему помогать. Отец уже немолод, а на такой большой эстансии, разумеется, всегда много работы. — Она еще больше выпрямила спину. — Мама сначала не хотела, чтобы я путешествовала одна, но я смогла уговорить папу. После того как я отправила им телеграмму и сообщила о том, что встретила Юлиуса, они наверняка совершенно спокойны.

Анне пришлось прикусить губу, чтобы не спросить, откуда же Виктория и Юлиус знают друг друга. У них были такие доверительные отношения, которые никак не могли сложиться за время пребывания на корабле.

Качка вновь вывела девушек из равновесия. Виктория со смехом ухватилась обеими руками за край кровати.

«Она так много смеется, — подумалось Анне, — словно на свете нет ничего, о чем стоило бы беспокоиться». Но, возможно, Виктории действительно еще никогда не приходилось волноваться. Кажется, она никогда не бывала в подавленном настроении, и запас историй о подводных городах, русалках и «Летучих голландцах» не заканчивался.

Анна сделала над собой усилие, чтобы не вздохнуть, и подумала о своем муже Калебе, который уехал раньше, и о дне, когда они в последний раз были вдвоем. Все случилось не так, как обычно. Они спали не в маленьком тесном крестьянском доме, где им пришлось бы постоянно думать о том, как бы никому не помешать, а в сарае. Это место присмотрел Калеб. Было очень холодно. Анне сначала тяжело было расслабиться из-за мысли о том, что в любой момент может прийти хозяин. Но низкий бархатный голос Калеба помог ей. Волновался ли он, оставляя жену одну? Анна задумчиво взглянула на огонек масляной лампы, качавшейся вместе с кораблем.

Но ведь у Калеба не было другого выхода. Он просто не мог противостоять судьбе. Отцу и мужу Анны пришлось уехать в Новый Свет, чтобы тем, кто прибудет вслед за ними, жилось не так тяжело. Мать и младшую сестру нельзя было оставить одних, братьев, которые не могли найти работу, тоже. Госпожа Бетге, на которую Анна работала, напротив, обещала о ней позаботиться.

Решение оказалось правильным. Анна чувствовала уверенность, несмотря на то что денег на ее отъезд не осталось. У них просто не было выбора.

И все же она не в первый раз с опаской спрашивала себя: что ожидает ее в Новом Свете? Об этом месте так много говорили! Так называемые «эстансии», о которых упоминала Виктория, должны быть больше любого крестьянского подворья, какие только видела Анна. В пампасах, обширных зеленых просторах близ Буэнос-Айреса, пасется столько коров и лошадей, что их нельзя сосчитать. Даже настоящие бедняки, говорят, там каждый день едят мясо. В горах рядом с чилийской границей добывают ценную селитру. В Боливии нашли залежи серебра, которые тянутся вдоль побережья. Для дерзких это был настоящий рай.

На мгновенье Анна взглянула на полусапожки Виктории, которые доходили до щиколоток. Они застегивались длинным рядом блестящих кнопок. Хозяйка небрежно оставила их лежать в углу каюты.