В стране драконов - [50]

– Что он наделал?! – зарычала мама, войдя в кухню и обнаружив, что пол залит растительным маслом и рвотой.

Коджак вылакал большую часть содержимого бутылки с таким энтузиазмом, что масло вышло наружу почти мгновенно. Но, несмотря на учиненное безобразие, у него все равно был такой вид, будто он улыбался. Пока мама бушевала, мы с ним вдвоем потихоньку прокрались на улицу. И не возвращались до тех пор, пока не стало ясно, что мама ушла спать и путь свободен.

Вот такой он пес, наш Коджак: умен, но очаровательно проказлив; достаточно смышлен, чтобы понимать, что натворил бед; и отчаянно старается угодить, но почему-то не в состоянии делать это постоянно. Количество погрызенных им вещей грозится выйти из-под контроля, поскольку он запросто поедал мобильные телефоны, стащил несколько телевизионных пультов и разорил почти весь родительский сад.

– Сущий мародер, – говорит мама со вздохом, глядя на лунные кратеры в своей клумбе, потому что по какой-то причине Коджак не может спокойно смотреть на кусты ярко-оранжевых «райских птиц», которыми она когда-то так гордилась.

На этом отличительные черты Коджака не заканчиваются. Если окошко в машине приоткрыто, он пытается выпрыгнуть через него, а когда писает, не может стоять спокойно и перепрыгивает с лапы на лапу, точно боксер, готовящийся к бою. Несколько раз он опрокидывал мою коляску, когда кидался за кем-то в погоню и тянул меня за собой. Будь то другой пес или новый запах, он не может устоять перед искушением, мчась на разведку, и каждый раз норовит прыгнуть в воду и «спасти» меня, когда я плаваю в нашем бассейне. Однажды во время тренинга послушания он решил вырваться на свободу – и обнаружил, что от верха стены, через которую он перескочил, до земли не меньше пяти футов. Повиснув в воздухе на поводке, Коджак умильно смотрел на меня, словно приговоренный, вымаливающий жизнь у палача, в то время как папа пытался высвободить его с помощью женщины, которая вела тренинг. А остальные собаки лишь с тоской смотрели на эту сцену.

Однако я знаю, что в глубине души Коджака прячется разумный пес, который изо всех сил старается вырваться наружу. Еще до того как он стал моим, я понимал, что единственная надежда получить какую-то власть над собакой – преподать ей правила поведения, поэтому сразу же записал Коджака на тренинг послушания. Теперь Коджак учится реагировать на невербальные команды, и каждый уик-энд мама или папа возят нас с ним в собачью школу, где мы постепенно учимся понимать друг друга.

Поднимая кулак к груди, я велю Коджаку сесть; палец, указывающий на землю, приказывает ему лежать. Кулак рядом с моим телом требует, чтобы он снова поднялся, а поднятая прямо передо мной ладонь велит ждать. К счастью, он быстро усваивает основы, и мы переходим к более интересным занятиям: теперь, если я помашу ему рукой, он машет лапой в ответ; если я поднимаю ладонь, он бьет по ней лапой в знак приветствия; если я вытягиваю руку, он поднимает лапу и трясет ею.

На это требуется немало времени, но Коджак постепенно становится спокойнее. Он даже усвоил кое-какие служебные навыки, например открывает двери и задвигает ящики стола по моему приказу. Иногда такие умения сопряжены с немалым риском; например, когда я научил его доставать из ящика носки, это занятие пришлось ему настолько по душе, что теперь он утаскивает все носки, которые удается найти в корзине для грязного белья. Пока я дрессировал Коджака на разные действия в доме, у меня возникла идея научить его звонить в дверной колокольчик, и он взял себе манеру убегать из дома только для того, чтобы можно было вернуться и дать нам знать об этом.

Но каковы бы ни были его недостатки, Коджак – как раз такой пес, который был мне нужен: спутник, который своей неизменной жизнерадостностью и ласковой натурой всегда заставляет меня улыбаться. Какие бы ошибки он ни совершал, его присутствие делает мой мир более счастливым.

40: Джи-Ди и Мими

Мои дедушка и бабушка, Джи-Ди и Мими, преподали мне, пожалуй, самый важный урок, касающийся любви: если это настоящая любовь, она будет длиться всю жизнь, а если она достаточно сильна, то сможет передаваться из поколения в поколение.

Я слышал рассказы о Джи-Ди и Мими всю свою жизнь: о том, как Джи-Ди получил медаль за храбрость в возрасте 16 лет, нырнув со скал в море, чтобы спасти утопающую женщину; о том, как Мими любила танцы и, будучи совсем еще девчонкой, проходила пешком по нескольку миль, чтобы попасть на занятия. Джи-Ди, который работал к моменту их знакомства шахтером-стажером, ездил на велосипеде за 30 миль, чтобы повидаться с Мими. Он был настолько полон решимости обеспечить ей хорошую жизнь, когда она согласилась выйти за него замуж, что 11 раз сдавал экзамены, чтобы получить квалификацию управляющего. Джи-Ди был младшим из шестнадцати детей в своей семье, а Мими была старшей из четверых, так что, наверное, желание обзавестись собственными детьми было неизбежным, и вскоре на свет появились мой отец и две его сестры. В то время как Мими учила детей танцевать чарльстон и вела хозяйство, Джи-Ди строил дом для своей семьи, чтобы можно было съехать из шахтерского общежития.