В стороне от туристских дорог - [5]

В Кашмире мы на каждом шагу видели проявление исключительной веротерпимости. Особенно это почувствовалось во время мусульманского праздника Бакр Ид. Все население Сринагара устремилось на большую площадь на окраине города; даже на крышах автобусов, направлявшихся в ту сторону, яблоку негде было упасть. На площади, в первом ряду многотысячной толпы молящихся мусульман — премьер-министр Б. Г. Мохаммед. А индусы — некоторые правительственные чиновники и простые горожане — ожидали в сторонке, когда мусульмане закончат молитву и начнется общий праздник.

В религиозных обычаях мусульман и индусов в Кашмире много общего, хотя сами религиозные верования очень несхожи. Пожалуй, наибольшая разница проявляется в отношении родителей к рождению дочери: ведь в будущем при выдаче ее замуж для мусульман это означает получение выкупа за невесту, а для индусов — уплату выкупа за жениха.

В Кашмире еще немало трудностей. До сих пор не все беженцы из районов, отошедших к Пакистану, обеспечены работой и жильем; многое еще нужно сделать, чтобы улучшить положение многочисленных крестьян и ремесленников, ликвидировать неграмотность; сильны еще религиозные пережитки. Так, еще распространены старые обычаи — парда («затворничество женщин») и многоженство. В области Ладакх, на востоке штата, до сих пор бытуют пережитки многомужества: жена старшего брата становится женой и двух-трех младших. Этот древний обычай порожден не буддизмом, господствующим в этой области, а условиями жизни, при которых не каждый мужчина мог прокормить жену и создать свою семью.

В то же время на улицах Сринагара можно увидеть женщин в бурке (длинном балахоне, который носят мусульманские женщины в Кашмире и других районах Индии; у него есть капюшон с накидкой, закрывающей лицо), но с накидкой, отброшенной назад, и открытым лицом. И эти женщины в одежде, еще стесняющей движения, но уже открывшей лицо, олицетворяют идущий вперед народ Кашмира.

ПО СОСЕДСТВУ С ТИБЕТОМ

В столовой Бенаресского университета — объявление. Индийский совет по культурным связям с зарубежными странами организует в Дарджилинге лагерь для иностранных студентов. «Будут проводиться экскурсии, беседы на различные темы, концерты самодеятельности и т. и.» Совет по культурным связям довольно быстро ответил согласием на мой запрос, я перевел полагающийся денежный взнос и выехал в Дарджилинг.

И вот сутки пути позади. Станция Силигури у юго-восточных отрогов Гималайского хребта. Пересадка на «кукушку» на последние восемьдесят километров. Паровозик и пять вагончиков столь миниатюрны, что делается понятным определение путеводителя — «игрушечная железная дорога». Большинство моих попутчиков — состоятельные бенгальцы, вывозящие семьи из жаркой и влажной летней Калькутты в спасительную прохладу Дарджилинга. Километрах в десяти от Силигури начинается подъем в горы. Предстоит подняться на высоту более двух километров. Поезд взбирается наверх по головокружительным спиралям, и каждый поворот открывает все новые и новые изумительные горные пейзажи. Внизу видны два-три завитка пройденной части спирали. Но туда без привычки лучше не смотреть… Примерно на середине пути после очередного поворота перед нами вырастает снежная громада Канченджунги — третьей по высоте вершины в мире. С этого момента почти месяц я постоянно вижу ее. Меняется только окраска снежных склонов: розовая, золотистая или снежно-белая — в зависимости от времени дня и погоды.

Канченджунга (в переводе с тибетского «Пять снежных сокровищ») находится на территории соседнего государства Сикким, но культ этой горной вершины весьма распространен не только среди сиккимцев, но и среди других буддистских народов этого района. Нам часто приходилось видеть ритуальную маску Канченджунги — «защитницы Сиккима».

Но не будем опережать «кукушку». Ближе к Дарджилингу на километры тянутся плантации знаменитого дарджилингского чая. Сколько вложено труда, чтобы превратить склоны гор в террасы! И все для того, чтобы обеспечить сказочные доходы англичанам — владельцам плантаций.

Станция Гхум, по мнению путеводителя, который не скупится на превосходные степени сравнения, «высочайшая железнодорожная станция в мире». Проезжаем мимо знаменитого тибетского монастыря со статуей Будды, внутри нее — шестнадцать священных книг буддизма, а в основании, как говорят легенды, множество драгоценных камней. Последние восемь километров пути — спуск на триста метров к Дарджилингу, раскинувшемуся по склонам огромной котловины, и на самом дне ее железнодорожная станция.

«ОБЛАСТЬ МОЛКИЙ»

Прибытия поезда ждало несколько десятков коренастых женщин и девочек. Это были носильщицы. Они, как и мужчины — горные проводники, принадлежат к непальскому племени шерпа. Носильщицы взвалили на спину огромные жестяные сундуки и постельные тюки (без которых ни один уважающий себя бабу — «господин» не отправится в путешествие на поезде), подвязали груз ремнями, охватывающими лоб, и заспешили по тропинкам в горы. Подрядив в проводники быстроглазого мальчишку, отправляюсь разыскивать виллу «Чевремонт», где разместился студенческий лагерь. Несу чемодан сам, и это вызывает изумление встречных: здесь считается «неприличным» для европейца нести даже небольшой сверток. Но вот и цель путешествия — вилла на вершине горы над городом.