... В среду на будущей неделе - [14]
— Я все понял, — прямодушно сказал Павлик.
— Вот и хорошо! — обрадовался Митрофан Ильич.
На корму пришел высокий худой рыбак. Он зажег переносную лампочку, свисавшую со стрелы мачты над самой площадкой, взял ведро и зачерпнул за бортом воды. Павлик и Митрофан Ильич молча за ним наблюдали.
— А переноску ты, Мо́ченый, зря запалил, — сказал кок рыбаку. — Неужто тебе плафона мало, чтобы ноги помыть? Она много тока пожирает, а у механика аккумуляторы чахлые. Мотор нечем будет пустить.
— Я слеповат, ты же знаешь, — ответил рыбак.
— Прости, Ван Ваныч, — извинился Митрофан Ильич. — Я совсем запамятовал.
Рыбак помыл ноги, протер их какой-то пестрой тряпкой, надел шлепанцы, погасил переноску и ушел.
Павлик проводил его взглядом, потом обратился к старому рыбаку:
— Дедушка Митрофан! А почему этого рыбака Мо́ченым называют? У него такая нехорошая фамилия?
— Ну и любопытства у тебя! — усмехнулся кок добродушно. — Ну да хорошее любопытство только на пользу. А фамилия у Ивана Ивановича не Моченый, а Гундера. Гундера — это чисто рыбацкое название.
— А что оно обозначает?
— Гундера — по-нашему столб. Ты, небось, заприметил в поселке среди моря столбы, а на них сетка держится?
— Видел.
— Так вот, сетка как раз на гундерах и держится. Невода ставные без гундер не могут стоять. А Ван Ванычу еще в давние времена фамилию Гундера дали. Он еще малолетним парнишкой к нам попал, беспризорник был, без всякой фамилии проживал. Попервах, пока маленький был, просто Ванюшкой называли, а подрос, вытянулся, ему и присвоили эту Гундеру за высокий рост.
— А Вы что же его Моченым прозвали?
— Как раз якоименничал много. Правда, на другой манер, чем ты, но было. Угу. Помнишь, я тебе случай обещал рассказать? Так вот, это про нашего Ван Паныча. Слухай же. Только наперед тебя хочу предупредить: теперешний Ван Ваныч на прежнего ничуть не смахивает. Чтобы ты на него не того, не поглядывал кособоко… Ладно?
— Хорошо.
Митрофан Ильич крякнул и начал:
— Было это давненько-давно. Доверили мы тогда Ван Ванычу пойманную рыбеху сдавать, деньжонки за нее получать. Уполномочили. Так он наше доверие возьми да на свой манер и перекувырни: загордился. Только и слышно: «Я — уполномоченный! Я — уполномоченный!» До того дошел, что перед нами, своими товарищами по работе, стал гусаком ходить. Голову по-начальнически задрал и сорочит: мо́ченый да мо́ченый. Что-либо спроси у него, так он губы скривит: «Некогда, мол, мне советничать, дел у меня много, потому как я уполномоченный». Решили мы тогда все сообща норов ему остудить. Угу. Собрали бригадное собрание и ну его чехвостить. А покойный Руковеров, прямой души человек был, говорит: «Эх, Ванюха! Подмочил ты свою репутацию дальше некуда. Сам твердишь, что моченый. Так вот я и предлагаю: посуши ты эту мокроту в рядовых рыбаках, а там поглядим-увидим…» После разжалования Ван Ваныч сперва дичился всех, переживал. Потом постепенно привыкать стал. Пригляделись мы — совсем другой человек: скромности набрался, не якает и советы наши во внимание берет. Года через четыре после разжалования мы его опять уполномоченным назначили. Теперь худого слова о нем не скажешь. А вот кличка так и осталась за ним навечно.
Старый рыбак умолк. А у Павлика, находившегося под впечатлением его рассказа, перед глазами встал высокий мокрый столб, на котором четко выделялась большая буква «Я».
На баке вдруг разразился хохот. Тишина мгновенно отпрянула в сумрак моря. Кто-то из рыбаков, перекрывая всех, вывел фальшивым тенором слова веселой песенки. Незадачливому певцу не дали закончить. Вскинулся насмешливый свист, и вслед за этим раздался сердитый окрик. Шум моментально схлынул.
— Кто свистел? — услышал Павлик знакомый бас Глыбина.
Молчание.
— Кто свистел? — повторил кэп-бриг еще строже.
В ответ виноватое:
— Я-а.
«Чернобровый», — узнал по голосу Павлик.
— Печерица? — пренебрежительно удивился кэп-бриг. — Ты разве не знаешь, что на катере свистеть не полагается?
— Забыл.
— Смотри у меня! Я тебе не Крабов.
Рыбаки зашумели, вступаясь за товарища.
— Почему на судне свистеть нельзя? — спросил недоуменно Павлик у Митрофана Ильича.
— Гм, — помялся старый рыбак, — ну, толки такие есть… Издавна толки эти. Ну, чтобы яснее, свистеть — значит ветер вызывать… А кому он нужен, ветер? Кто ему рад?
Этого объяснения Павлику было мало. Он снова спросил:
— А почему тогда боцманам разрешается в дудки свистеть?
— Так то в дудки, не губами. И у них получается не свистение, а свиристение. Угу.
— Какая разница? — пожал плечами Павлик. Ему действительно было трудно понять: как это может быть, чтобы в наше время, в пору космических полетов, на советском судне могли верить в какие-то древние приметы?
— Это же просто выдумки, — после короткой паузы сказал Павлик.
— Выдумки? Гм, — нахмурился кок. — Ну, выдумки или не выдумки, а оно лучше, конечно, не свистеть. Нехорошо это, некультурно.
В проходе появилась темная фигура. Вблизи Павлик узнал Мыркина.
— Айда к трюму! — сказал радист. — Сейчас кое-что увидишь. Между прочим, твой земляк, — шепнул он в самое ухо Павлику. — Какой «земляк»?
— Узнаешь. Беги!
Земляком оказался телевизор. Павлик только взглянул на коричневый квадратный ящик с рукоятками и светло-голубым окошком, сразу узнал: «Енисей». Правда, земляк! Вот здорово! Посреди моря — и вдруг телевизор.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Добрая нежная Белль живет в мире собственных фантазий. А еще она очень одинока, ведь девушка — пленница в заколдованном замке страшного Чудовища. Белль мечтает когда — нибудь вырваться на свободу, а пока пытается подружиться с необычными обитателями ее нового дома и часами проводит в огромной библиотеке, с упоением читая все новые и новые истории. Однажды среди тысяч томов Белль находит один, непохожий на все, что она видела прежде. Необычная книга открывает девушке дверь в волшебный мир, о котором она всегда мечтала и от которого ей пришлось отказаться.
Приглашая на празднование троллиного Рождества дедушку-тролля, маленький Ульрик и не догадывался, чем это может обернуться. Оказывается, родители в своих письмах родственникам слегка приукрашивали этот городок, рассказывая о лесах, горах и огромном населении других троллей. Поэтому дедушке не терпелось увидеть их прекрасный новый дом. Что же делать? Старый тролль совсем не готов оказаться в пригороде и, что ещё хуже, общаться с людьми. А ещё в Биддлсдене нет настоящего леса, где можно было бы поймать козла для традиционного праздничного пирога.
Милая, добрая и смешная книга известной американской писательницы Дженнифер Л. Холм, автора бестселлеров The New York Times, а также обладательницы трех медалей Ньюбери. В жизни одиннадцатилетней Элли никогда не происходило ничего удивительного. Но однажды к ней домой заявился четырнадцатилетний мальчишка с длинными волосами. Он был удивительно похож на ее… дедушку! Великий исследователь, дедушка Элли всегда был одержим идеей вечной молодости. Его последнее изобретение — эликсир бессмертия. Опробовав его на себе, дедушка неожиданно стал молодеть и превратился в мальчика.
Действие приключенческой повести современного русского писателя, проживающего на Украине, происходит в самом конце войны и в первые месяцы после победы Советской Армии над немецко-фашистскими захватчиками.…Легенда гласила, будто среди урочищ Донбасса в давние времена было спрятано бесценное сокровище. Накануне Великой Отечественной войны инженеру-геологу Васильеву удалось установить место его нахождения, однако начались боевые действия и телеграмму о находке перехватили враги. Инженер погиб, так и не выдав секрета, но его палач все же надеялся на успех.
Кто сказал, что человек – самый главный на планете Земля? Очередные невероятные похождения Шурки и Лерки опровергают этот постулат напрочь. В их родном городке, в Беларуси, в Европе и вообще во всём мире вдруг ни с того ни с сего увеличились насекомые. Увеличились не на какие-то там жалкие сантиметры, а на целые метры. Муравьи стали размером с крупную собаку, мухи – размером с телёнка, осы – не меньше лошади, а шершни стали, как слоны.Вся эта глобальная нечисть принялась охотиться на людей. Против глобалов выступили пожарные и милиция, армия, народное ополчение, а также школа, в которой учатся наши друзья.Школьники сражались с насекомыми и на земле, и в небе.