В случае счастья - [30]
С тех пор как Жан-Жака отстранили от работы, единственной его связью с фирмой были ежедневные разговоры с другом. Тот по дружбе врал, что коллеги часто его вспоминают и надеются, что он в самом скором времени и в добром здравии вернется на службу. Правда была, конечно, совсем другой: собаки грызлись за освободившуюся вакансию и растаскивали неиспользуемое движимое имущество (в первую очередь те маленькие швейцарские часы).
Эдуард совершенно не ожидал увидеть друга в подобный час, тот застал его врасплох. С его лицом что-то было не так: то, что он плох, бросалось в глаза. Он сделал вид, что все в порядке, его дверь всегда открыта, дружеский магазин самообслуживания работает круглосуточно, и Жан-Жак правильно сделал, что зашел, хоть и в столь позднее время. Жан-Жак произвел руками нечто извиняющееся и хотел было уйти.
– Нет-нет, заходи, пожалуйста. Ты вовсе не помешал, просто я сейчас как раз резал лук…
Фраза была слишком нелепой: кто это режет лук в два часа ночи? Лук режут в половине девятого, самое позднее в девять вечера. Друг вполне очевидным и гротескным образом пытался скрыть слезы. Даже вдвойне гротескным: Жан-Жаку и в голову бы не пришло подумать про слезы, если бы тот не произнес слово “лук”, то есть не разболтал сам то, что хотел скрыть. Проходя в гостиную, Жан-Жак украдкой заглянул на кухню и убедился, что никакого нарезанного лука там нет. Не нужно было обладать выдающейся интуицией, чтобы понять, что ситуация хуже некуда: пришел к другу, который должен поднять твой моральный дух, а оказался перед расстроенным другом, которому самому надо поднимать моральный дух. Но что такого могло произойти с Эдуардом? С ним, всегда готовым по любому поводу устроить посиделки с коллегами, ненавидящими друг друга, с ним, чье имя, наверно, шепчут женщины, ворочаясь по ночам в постели, с ним, вечным поверенным в чужих горестях… что у него случилось? Жан-Жак уселся на диван и спросил:
– Ты уверен, что все в порядке? Если я помешал, я могу…
– Нет, я же тебе сказал, можешь приходить, когда захочешь… Ну, что стряслось?
– Просто я…
– Клер, да?
– Да.
– Скучаешь по ней?
– Да.
И тут Эдуард разрыдался. Жан-Жак, не зная, что и думать, вполне лицемерно решил считать, что друг оплакивает его несчастья.
– Да нет, не волнуйся… Думаю, все образуется, Клер вернется…
– …
– Так мило, что ты за меня беспокоишься…
– …
– Дать тебе платок?
– Жан-Жак!
– Что?
– Я должен сказать тебе одну вещь.
– Да?
– Клер не вернется никогда!
Эдуард налил себе стакан и утопил в нем свои сопли. Жан-Жак потерял дар речи. А Эдуард начал горькую исповедь. Он уже много лет притворяется; ему очень жаль, но он лгал, расписывая прелести холостяцкой жизни. С тех пор как он развелся, он чувствует себя бесполезным ничтожеством. Он видится с детьми, но прекрасно понимает, что растут они вдали от него и превращаются просто в незнакомых взрослых. А с девушками, с которыми он спал, ничего хорошего не выходило, так, какие-то бессвязные истории. Он чувствовал себя жалким, и это не давало ему спать.
– Я был дурак. Если бы ты только знал, какой я был дурак…
Жан-Жаку вспомнились их прежние разговоры, ведь Эдуард изо всех сил толкал его в адюльтер. Он не сомневался в его дружбе, но Эдуард бессознательно старался и его втянуть в одинокую жизнь. Что он ощущал – жалость, злость, страх, сострадание? Наверно, всего понемножку. Он решил не обижаться на друга за дурные советы и не забывать, что тот всегда был рядом. Эдуард, должно быть, очень страдал от такой жизни, от постоянного внутреннего смятения. Сколько раз, возвращаясь домой, он, наверно, бродил по квартире, искал какую-нибудь тень прошлого. Ему хотелось в свой черед помочь другу, найти верные слова. И, как ни удивительно, Жан-Жак их нашел. Он говорил просто, тепло и нежно. Эдуард поднял голову. Он выглядел другим человеком: человеком, избавившимся от лжи своей жизни, от пародии на самого себя. Друзья впервые крепко обнялись; то был безусловный момент истины в их дружбе. Они пожелали друг другу доброй ночи и мужества в борьбе с хандрой. Уходя, Жан-Жак чувствовал себя вполне неплохо. Гораздо лучше, чем если бы утешали его самого; он чуть ли не смеялся от восторга. Он помог! Ничто так не утешает в унынии, как навестить унылого друга.
Назавтра Жан-Жак попытался провести день достойно. Даже сделал несколько отжиманий (если быть точным, то три) в знак мускульного возвращения к жизни. В разгар дня, словно блуждающий метеорит, влетел телефонный звонок. Звонила Клер. Они обменялись ничего не значащими фразами, но это было приятно. Они означали жизнь, эти фразы, они были живительны, как кислородная подушка для восставшего из мертвых.
– Ты как?
– Нормально, а ты?
– Я тоже в порядке… Скоро увидимся? – рискнул Жан-Жак.
– Я к тебе заеду.
– Мне тебя не хватает…
– …
– Я был…
– …Слушай, давай потом поговорим. Я хотела сказать, что мне звонила Сабина, она сегодня вечером заедет повидаться с Луизой.
– Хорошо.
– До скорого!
– Да… до скорого.
Жан-Жак повесил трубку; разговор, конечно, вышел не очень женевский. И тем не менее он ощущал нечто похожее на счастье. Он так боялся их первой беседы, но все прошло неплохо. Они были спокойны. Как настоящие взрослые люди. Ни малейших признаков незрелости: короткий, строгий, такой взрослый телефонный разговор. И тем более никаких шуток. Одна прекрасная точность. Правда, немного техничная. Да, безусловно, слишком техничная. Если подумать, слегка адвокатская. Диалог при разводе, вот что. Почти протокол. Короткие, простые, действенные слова. Без всякого двойного смысла. И все-таки слегка размытые; нет ничего более размытого, чем слово “скоро”. Для кого-то “скоро” вообще похоже на “никогда”. Жан-Жак забыл о позитивной стороне разговора, о том, что она позвонила, и позвонила просто так. Он дышал глубоко и размеренно, но ему пришлось приложить руку к груди, чтобы унять боль. Это все отжимания, наверно. Психосоматические боли не его случай. Тело его не обманывало. Голос Клер, он с волнением вспоминал ее голос. Он ее любит, вот это и надо сказать. В нем не осталось ни малейших колебаний, даже намека на возможность сомнения, его любовь была безупречной, точной и техничной. Его любовь походила на бракоразводный процесс.
Давид Фонкинос, увенчанный в 2014 году сразу двумя престижными наградами – премией Ренодо и Гонкуровской премией лицеистов, – входит в десятку самых популярных писателей Франции. Его романы имеют успех в тридцати пяти странах. По знаменитой “Нежности” снят фильм с Одри Тоту в главной роли, а тираж книги давно перевалил за миллион.Герой романа “Мне лучше” – ровесник автора, ему чуть за сорок. У него есть все, что нужно для счастья: хорошая работа, красивая жена, двое детей, друзья. И вдруг – острая боль в спине.
В сонном бретонском городке на берегу океана жизнь течет размеренно, без сенсаций и потрясений. И самая тихая гавань – это местная библиотека. Правда, здесь не только выдают книги, здесь находят приют рукописи, которым отказано в публикации. Но вот юная парижанка Дельфина среди отвергнутых книг никому не известных авторов обнаруживает текст под названием «Последние часы любовного романа». Она уверена, что это литературный шедевр. Книга выходит в свет, продажи зашкаливают. Но вот что странно: автор, покойный Анри Пик, владелец пиццерии, за всю жизнь не прочел ни одной книги, а за перо брался, лишь чтобы составить список покупок.
Молодой француз Давид Фонкинос (р. 1974) — один из самых блестящих писателей своего поколения, а по мнению бесчисленных поклонников — просто самый лучший. На его счету более десяти романов, в том числе изданные по-русски «Эротический потенциал моей жены» и «Идиотизм наизнанку».«Нежность» — роман о любви, глубокий, изящный и необычный, история причудливого развития отношений между мужчиной и женщиной, о которых принято говорить «они не пара». В очаровательную Натали влюблены все, в том числе и ее начальник, но, пережив тяжелую потерю, она не реагирует ни на какие ухаживания.
Давид Фонкинос (р. 1974) – писатель, сценарист, музыкант, автор тринадцати романов, переведенных на сорок языков мира.В его новом романе «Шарлотта» рассказывается о жизни Шарлотты Саломон, немецкой художницы, погибшей в двадцать шесть лет в газовой камере Освенцима. Она была на шестом месяце беременности. В изгнании на юге Франции она успела создать удивительную автобиографическую книгу под названием «Жизнь? Или Театр?», куда вошли 769 ее работ, написанных гуашью. Незадолго до ареста она доверила рукопись своему врачу со словами: «Здесь вся моя жизнь».
Коллекции бывают разные. Собирают старинные монеты, картины импрессионистов, пробки от шампанского, яйца Фаберже. Гектор, герой прелестного остроумного романа Давида Фонкиноса, молодого французского писателя, стремительно набирающего популярность, болен хроническим коллекционитом. Он собирал марки, картинки с изображением кораблей, запонки, термометры, заячьи ланки, этикетки от сыров, хорватские поговорки. Чтобы остановить распространение инфекции, он даже пытался покончить жизнь самоубийством. И когда Гектор уже решил, что наконец излечился, то обнаружил, что вновь коллекционирует и предмет означенной коллекции – его юная жена.
Антуан Дюри преподает в Лионской академии изящных искусств. Его любят коллеги и студенты. Казалось бы, жизнь удалась. Но почему тогда он бросает все и устраивается смотрителем зала в парижский музей Орсэ? И почему портрет Жанны Эбютерн работы Модильяни вновь переворачивает его жизнь?Новый роман знаменитого французского писателя, чьи книги переведены на сорок языков.Впервые на русском!
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Бен Уикс с детства знал, что его ожидает элитная школа Сент-Джеймс, лучшая в Новой Англии. Он безупречный кандидат – только что выиграл национальный чемпионат по сквошу, а предки Бена были основателями школы. Есть лишь одна проблема – почти все семейное состояние Уиксов растрачено. Соседом Бена по комнате становится Ахмед аль-Халед – сын сказочно богатого эмиратского шейха. Преисполненный амбициями, Ахмед совершенно не ориентируется в негласных правилах этикета Сент-Джеймс. Постепенно неприятное соседство превращается в дружбу и взаимную поддержку.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.