В сложном полете - [134]

В любой час светлого времени выходите на указанный ориентир на высоте 1000 метров. Выпустите шасси, встаньте в круг и ждите наших истребителей, которые заведут вас на посадку…

Одумайтесь, пока не поздно! Вся Европа и половина России в наших руках. Прекратите бессмысленное сопротивление. Иначе смерть! От нового чудо-оружия, которое мы скоро применим.

Немецкое командование».

Володя дочитывал листовку (или перечитывал), когда я вернулся.

— Ну, как, согласен? — прикрывая дверь, спросил.

Володя рассмеялся, пожал плечами.

— Если вы согласны, то мне ничего не остается, как согласиться…

— Отлично! Пойдешь со мной. Вылет завтра.

Достав карту из висевшего на стене планшета и расстелив ее, предложил:

— А теперь давай обмозгуем, как это лучше сделать. И уговор, — я погрозил пальцем, — чтоб ни одна живая душа не знала…

Вылетели под вечер, когда до захода солнца оставалось минут сорок, не больше. В этом тоже был расчет.

Стоял октябрь: сухой, теплый. Бабье лето необычно затянулось в этом году. Дни были солнечными, прозрачными, с густым голубым небом, с неслышно летающей в воздухе паутиной, с крепкими ароматами увядающих трав. Лиственные леса, подернутые багрянцем, облитые лучами закатного солнца, казалось, вспыхнули и горели ровным, нежарким огнем.

Володя сидел в носовой кабине. Вел визуальную ориентировку и был захвачен открывшейся красотой природы. Обычно он летал ночью, а днем отдыхал или готовился к полету. И теперь яркие разнообразные краски осени завладели им и отвлекали на какие-то секунды от дела.

— Володя! Уснул?.. Чем занимаешься?..

Он, услышав в наушниках мой голос, поспешно ответил:

— Да нет. Просто наблюдаю. Какая красота кругом. Вот бы описать!

Я рассмеялся.

— Тоже мне, писатель нашелся. Усиль-ка лучше наблюдение, осмотрительность. Скоро цель?..

— Через одиннадцать минут.

— То-то ж! Чтоб были вовремя над ней! А описывать будешь после победы!

— Будем! — уверенно ответил Володя. — Можете не беспокоиться. Днем летать — не ночью!..

Прошли над болотом, раскинувшимся серо-коричневой шкурой у линии фронта. Впереди заблестела петля реки.

— Снижаюсь! — скомандовал я. — Усилить наблюдение!..

Извиваясь, поблескивала под самолетом река. Стрелки высотомера замерли на цифре 1000 метров. Самолет вздрогнул. Послышался скрежет, щелчок — я выпустил шасси. Стрелка указателя скорости сползла до отметки 250.

— Встаю в круг! — предупредил экипаж и огляделся по сторонам.

Наступило молчание. Все ждали вражеских истребителей, внимательно просматривая по секторам воздушное пространство, но их не было.

Прошло 5 минут. Нет истребителей!.. У каждого закралась мысль: «А может, обман?.. Ловушка?.. И мы в нее попали, как последние дураки!».

— Спокойствие! — дал команду. — Ждем еще пять минут. Продолжать наблюдение!..

Каждый опять пристально вглядывался в пространство, стараясь заметить на горизонте черные точки.

…6, …7, …8 минут — необратимо выстукивали часы. А истребителей нет и нет. Невыносимая неизвестность, мучительное ожидание. Вся война, к сожалению, состоит из них. Почувствовал — вспотели ладони. Ох, как хочется почесать их!.. Потянул перчатки с рук и тут неожиданно увидел — слева, откуда-то снизу вынырнул «мессер»…

— На малой высоте пришли! Ловкие сволочи! — ругнулся. — Огня не открывать! Стрелкам не показываться!..

Я крутил головой по сторонам. «Мессеры» прилипли в 10—12 метрах, не дальше. Чуть выше. Так близко не видел их за всю войну… Небесного цвета. Тонкохвостые, как осы. Короткокрылые, с обрубленными консолями. Горбатые. На килях — черные свастики, на крыльях — кресты с желто-белой окантовкой. На фюзеляже правого — во всю длину извивающийся удав с приподнятой головой. На фюзеляже левого — очковая змея с высунутым жалом…

Левый летчик, видимо ведущий, в коричневом шлеме, в очках — оживленно махал рукой. Потом вытянул ее вперед.

«Ясно, — указал направление полета…» Я в ответ кивнул головой.

«Согласен, согласен», — и тоже вытянул руку вперед.

Фашист одобрительно наклонил голову. Я выровнял самолет в указанном направлении…

«Курс 120 градусов» — отметил в бортовом журнале Володя и засек время.

«Мессеры» пошли чуть сзади и с боков. Так легче расстрелять бомбардировщик в случае неповиновения…

Строго по курсу показался густой темно-зеленый ковер леса. Он тянулся на много километров в глубь вражеской территории.

«Где же их аэродром?» — думал я, не спуская с «мессеров» глаз. Судя по тому, как сравнительно быстро они появились, где-то недалеко…

Прошло 6 минут полета с «почетным эскортом». Вдруг левый «мессер» вышел немного вперед и заложил левый вираж. Я послушно выполнил его команду… Вот «мессер» опустил нос, пошел со снижением.

Я повторил его действия. Тогда фашист, уменьшив газ, снова занял место сзади бомбардировщика…

Впереди внизу — лесная поляна, похожая очертаниями на цифру 8. Неужели это вражеский аэродром?.. Не может быть! Тут столько раз все пролетали!..

Откуда-то сбоку появилось посадочное «Т» из белых полотнищ. Я с силой сжал штурвал. Аэродром, выходит, хоть и сесть на нем не так просто. Уж больно мало поле… Но где самолеты?.. Или обманывают?..

Володя, заметив поляну и взглянув на карту, спешно произвел необходимые расчеты.