В Шторме - [65]

— И как она узнала? — прозвучал требовательный напряженный голос.

Император расплылся в широкой улыбке, демонстрируя темные, испорченные зубы:

— Не суди меня слишком строго, джедай. Я преподношу тебе подарок, разъясняя, насколько ограничена была дружба находящихся рядом с тобой. Из страха они подавляли тебя. Вынуждали действовать так же, как они. И ты сдерживал и сковывал себя, скрывал свою силу, словно должен был стыдиться ее. Но когда им нужны были твои способности, они ждали, что ты в полной мере используешь их, не так ли? Они связали и заперли тебя в клетке мнимыми обязательствами и проецированными на тебя ожиданиями. Они требовали слепой преданности… и вот всё, что тебе дали взамен. Вот всё, что ваша дружба значила для неё. Она предала тебя, джедай, не я. Она одна знала эту информацию — и у неё одной был выбор, что с ней делать: защитить тебя или отказаться от тебя. И она выбрала. Она обеспечила то, что теперь никто не придет за тобой и никто не спасет тебя. Она оставила тебя, когда ты выбросил свою свободу ради неё.

Пока Палпатин говорил, мальчишка отвернулся и уставился на огонь; игра теней, мерцающая на лице, подчеркивала, как застыли его черты, как сжались челюсти. Замолчав, Палпатин долго ждал в тишине, когда его джедай осмыслит это предательство — это клеймо изгоя, поставленное теми, ради кого он с готовностью отдал бы жизнь. Это понимание должно было сжигать изнутри.

И все же он сохранял самообладание, сидя спокойно и молча, не отводя глаз от огня.

— Там нет никаких ответов, дитя, — сказал ситх наконец, несмотря на то, что мальчишка молчал. — Ты в самом деле думал, что они помогут тебе, сыну их врага? Они судят тебя по действиям твоего отца. Ты виновен в их глазах в той же степени, что и он — точно так же, как ты был виновен в глазах джедаев.

Хмурый взгляд мальчишки стал глубже, выражение на лице — темным и штормовым… и в том лице Император впервые увидел резкие, жесткие черты его отца — холодный неистовый потенциал для опустошительного разрушения. От удовольствия Палпатин облизнул тонкие губы — наконец-то часы тщательно продуманных манипуляций начинали приносить плоды.

— Они были не нужны тебе, джедай. Они только мешали.

— Они научили меня всему, что, похоже, вы сейчас цените во мне.

— Я ценю способности, что находятся в твоей крови. Я ценю тебя за то, кто ты есть. Всё, что они сделали, — это попытались изменить тебя, твою естественную природу. И теперь мне приходится разъяснять это тебе — как ты заблуждаешься, какими цепями связан.

Люк медленно помотал головой:

— Нет. Это вы заблуждаетесь.

— А твой отец? Тебя не удивляет, что он видит с такой же полной ясностью то, что никак не увидишь ты? Поскольку ему точно так же не доверяли — хотя он верно служил им много лет. И в качестве единственной награды его пытались заставить шпионить за тем, кого он уважал. Они не доверяют никому из вашей линии, дитя. Ваша связь с Силой и упорство воли неудобны для них. Они предпочитают покладистых лакеев.

— Я не похож на него, что бы вы ни думали, — отверг мальчик с негодованием, начавшим стягивать голос.

— Я дал ему свободу и власть, которые он заслуживал. Они же только сдерживали и душили его.

— Он был ситхом, — сдавленно прошипел Люк, раздраженный подразумеваемой ассоциацией.

Палпатин мотнул головой, торопясь, пока его джедай захвачен мыслями и чувствами, питаемыми Тьмой.

— Он был чудом, наделенным необыкновенной связью с Силой, которую они не понимали — и потому пытались ограничить его так же, как это делали с тобой. Но их мелкие законы подчиняют только слабоумных и неспособных думать за себя. Правила предназначены, чтобы управлять массами — чтобы задушить необычное и исключительное и предложить поддержку и равенство слабому. Они пытались удержать тебя на своем непритязательном уровне — но их законы не для тебя. Они пытались помешать тебе, ограничить и спрятать, набросить цепь на шею… но у них этого не получилось.

Скайуокер отрицательно покачал головой, но Палпатин продолжал, не обращая внимания на этот нерешительный протест, говоря низким настойчивым голосом, совершенно уверенным и гипнотическим в своем стремлении.

— Ты был слишком своенравным и диким, слишком сильным для того, чтобы управлять тобой. Да и как они могли контролировать то, что не могли понять? Они никогда бы не смогли понять тебя… и ты хорошо знал это, хотя и не мог объяснить. Ты не знал, почему слышишь вой, похожий на завывания волка в ночи. Зовущий тебя вернуться к своей стае. Ты ощущаешь эту примитивную тягу каждым фибром своего существа. Этот инстинкт пропитывает каждую клетку твоего тела. Именно поэтому Тьма отвечает на твое малейшее требование. Именно поэтому ты здесь. Я говорил тебе — если бы ты был просто еще одним джедаем, я давно бы убил тебя, но Тьма признает своё. Я понимаю тебя так, как никто и никогда не сможет понять.

Мальчик закрыл глаза, закрываясь от слов, разъедающих душу непоправимыми сомнениями. Но он впервые не опроверг и не отказался от них.

— Загляни внутрь себя и увидишь правду — почувствуешь ее. Ты родился для Темной Стороны. Ты был создан ею. Судьба требует тебя — и ты разрываешь себя на части, пытаясь отрицать это. Ты так отчаянно цепляешься за Свет, но живешь ложью, и это разрушает все и всех вокруг тебя.