В Шторме - [57]

— Эй, я думаю, что могу подсчитать свои карты, — оскорблено ответил Хан.

— Скажи мне, что ты до сих пор не держишь ставку на палки.

— Ха! Уже на фляги, — с насмешкой ответил Хан. Дворцовая стража.

— Это большая ставка, — задумчиво отозвался Люк.

— Да-а, — согласно протянул Хан. — Я думаю, иногда так бывает — ты платишь свои кредиты, а потом пользуешься случаем и рискуешь.

— Значит, ты собираешься держать высокую ставку всю игру?

— Боюсь, что так. Подожди, пока я не получу туза.

Туз был главным входом в Башню, который всегда хорошо охранялся. Люк тревожно поднял брови.

— Я запросто удвою это, — предупредил Хан, взглянув на банк, где лежали фишки.

— Есть какая-то особая причина, почему ты держишь сегодня такую ставку? — небрежно поинтересовался Люк; хотя он очень сомневался, что Хан это знает, он все же пытался выяснить причину такой большой охраны.

Хан помотал головой:

— Как я сказал — я ставлю только то, что лежит передо мной. Возможно, тебе следует быть осторожнее.

— Верь мне, я осторожен.

— Да, брось! Это же забавная игра, — переиначил Хан свое излюбленное выражение для обозначения смехотворно нелепых возможностей: «Забавная прогулка по Звезде Смерти».

— Ты вообще видел банк? — Люк многозначительно взглянул на груду сложно-тисненных фишек на столе, представляя, что это только часть охранников, через которых они должны будут пройти к выходу из Дворца.

— Просто ты смотришь сразу на весь банк, — ответил Хан.

— У нас нет столько фишек, чтобы увидеть весь банк, — подчеркнуто произнес Люк.

— Эй, пятьдесят процентов любой игры это карты, которые ты получил именно в этот день.

— Я не верю в удачу, — ответил Люк. — Мы сами делаем свою удачу.

— Чертовски правильно, — согласился Хан. — Я предпочту подтасованные карты удаче любого дня.

— Что, если не получится подтасовать карты?

— Всегда есть какой-нибудь способ подтасовки, — сказал Хан и поднял верхнюю карту колоды, держа ее рубашкой к Люку — сам же смотря на лицевую часть.

— Что это за карта, скажи?

Люк взглянул на Хана — и этого было достаточно для ответа.

— Восьмерка, палки.

Хан опустил карту на стол лицом вверх: восьмерка палок.

— Видишь? Вот, что я называю подтасовкой карт.

Люк задумчиво посмотрел на Соло.

— Это, конечно, замечательно — если ты единственный за столом, способный провернуть такую уловку.

— Эй, даже если ты не единственный, это все равно чертовски большое преимущество, — Хан хлопнул по картам, понимая, что их беседа становится немного слишком определенной. — Ты играешь или нет?

— Я играю, — сказал Люк, все еще размышляя о бо́льшей картине. — Я просто жду правильных карт. Они придут.

— Но не на этой неделе?

— Слишком много фишек на столе, — объявил Люк, сбрасывая свои карты.

— Мудрый выбор, приятель. Ты не мог оценить это лучше меня, — усмехнулся Хан, таща к себе фишки. — К тому же, я думаю, мне они понадобятся сегодня.

— Превосходно, — нахмурился Люк, уставившись на груду фишек перед Ханом, пока тот раздавал следующую партию в этой несуществующей игре. — Я думаю, мне действительно нужно начать подтасовывать карты.

.

— Стало быть, тебе дали чуток больше пространства для прогулок, — кивнул Хан в сторону свободно открытых дверей гостиной, ведущих в столовую. Эти три комнаты были всем, куда у малыша был доступ.

— Угу, — неопределенно ответил Люк, перестраивая свои карты без какого-либо порядка с изображаемой заботой. Они играли уже в течение часа, передав разными способами большую часть информации. — Хотя не настолько больше, чтобы включить туда посадочную площадку.

— Ну, это вряд ли. Тебе нужно было бы пройти еще четырнадцать этажей вниз для этого, — небрежно произнес Хан, не поднимая глаз.

Оба замерли в тишине на несколько долгих секунд, ожидая, что Джейд прервет их, но если она и заметила сказанное, то оставила это без каких-либо комментариев.

Наконец Люк взглянул на Хана, и тот небрежным кивком головы указал в сторону, по-прежнему расставляя свои карты: площадка находилась на восточной стороне башни.

— Хм… — просто откликнулся Люк и выдвинул десять изощренно украшенных фишек в центр стола, вопросительно поднимая брови.

Хан фыркнул:

— Как хочешь. Давай попробуем это удвоить?

Он пододвинул двадцать своих фишек, заставляя Люка сильно нахмуриться.

— Это… тридцать или это двадцать на мои десять?

Теперь нахмурился Хан:

— Это тридцать. В целом.

— Тебе нужно перевернуть карту, — неопределенно сказал Люк, выглядя потерявшимся в своих размышлениях.

Хан протянул руку и перевернул верхнюю карту. Люк взглянул на него:

— Ты видел саму колоду? (используется игра слов: «deck» обозначает, как «колоду карт», так и «палубу» — прим. перев.)

— Что?

— Колоду, — многозначительно повторил Люк. — Ты видел колоду?

— Эту колоду? — Хан нахмурился, с сомнением смотря на стопку карт перед собой.

Но Люк лишь молча продолжал сверлить его взглядом, желая, чтобы тот понял его.

— Колоду, на которую ты только что ставил.

— Слушай, теперь я не понимаю, о чем ты говоришь, — растерялся Хан, наклоняясь вперед.

— Как ты можешь не понимать, о чем я говорю?

— Ты спрашиваешь, не жульничал ли я?

Как он мог жульничать в несуществующей игре?!

Люк сосчитал до десяти, и затем положил руку на выдвинутые фишки…