В Шторме - [10]

В этот момент подающее устройство капельницы заполнилось необходимым раствором, и веки Люка на мгновение затрепетали.

— НЕТ! — рука Вейдера протянулась и схватила трубку, перекрывая ее. — Вытащите это!!

От такой неожиданной и свирепой реакции Халлин буквально подпрыгнул:

— Что?

— Вытащите. Никаких наркотиков. Они помешают его связи с Силой.

Расширив глаза, Халлин отступил назад. Но, несмотря на свой довольно сильный испуг, доктор повиновался чувству своих основных обязательств:

— Он… после операции, милорд; ему нельзя было ни двигаться, ни вставать — поэтому сейчас он входит в шоковое состояние. Состояние очень серьезное…

Будто в поддержку его слов со стороны экрана начал звучать низкий предупреждающий сигнал. Халлин взглянул на дисплей, затем на руку Вейдера, пережимающую трубку капельницы, и заставил себя произнести:

— Давление понижается к критическому пределу. Препараты должны помочь стабилизировать его, пока организм сам не может справиться с этим.

— Нет. Он — джедай. Он войдет в транс и излечит себя сам. Если вы не вмешаетесь.

Халлин нахмурился, он был человеком науки и медицины, и для подобных глупостей у него попросту не было времени.

— Делайте, как я говорю, — пророкотал Вейдер с явной угрозой в голосе.

Доктор колебался; насколько он знал, Сила была мифом и развлечением для чересчур легковерных людей, не желающих видеть правду. Он слышал, конечно, различные слухи о Вейдере и Императоре, идущие от их окружения, но сам он за два месяца службы в штате лорда Вейдера не видел ничего, что хоть бы немного изменило его убеждения.

Однако он также был военным и подчиненным лорда Вейдера. И, если Вейдер желал проверить некую теорию, это было его правом, и, разумеется, никто не собирался мешать ему в этом.

Итак, почему Халлин продолжал стоять, замерев на месте?

Сигнал тревоги усилился, требуя решительного вмешательства. Разве этот молодой человек не был сыном Вейдера? Как тот мог так рисковать? Зачем?

Черная маска повернулась к нему. Тоном, не принимающим никаких дальнейших возражений произнесла:

— Вытащите это.

— Конечно, — согласился наконец Халлин плоским и натянутым от поражения голосом. — Вы понимаете… он еще глубже впадет в шок; без некоторой формы вмешательства и стабилизации вероятна остановка сердца…

По мере того, как он говорил, он снимал капельницу, попеременно смотря на считываемые показатели в ожидании неизбежности.

Вейдер не поворачивался и вообще не смотрел на дисплей. Он только пристально вглядывался во все более слабеющего юношу.

И им не пришлось долго ждать… Сигнал сканера перешел на постоянно устойчивый тон, и данные на экране начали вспыхивать красным цветом.

— Его показатели ниже допустимых уровней, — категорически заявил Халлин.

Его собственное сердце буквально выпрыгивало из груди. Просто стоять рядом и наблюдать за происходящим — в то время как он мог так легко это предотвратить, шло против всего, чему его учили и против всего, во что он когда-либо верил.

— Сердце входит в фибрилляцию…

Невыносимо долго тянулись секунды.

Халлин взглянул на черного гиганта, не сводящего глаз с умирающего человека. Голос того был низок и тих, но, тем не менее, доктор услышал его. Откровенная эмоция была скрыта маской, но слишком хорошо чувствовалась в хриплом шепоте:

— Борись!

Однако сканеры регистрировали признаки теряющего жизнеспособность организма, и Халлин, оборачиваясь назад к пациенту, чувствовал, как его начинает трясти. Не в силах остановить себя, он положил руку на лоб молодого человека — понимая, что это ничем не поможет, но желая и нуждаясь хоть как-то облегчить эти последние мгновения.

Наконец Вейдер смягчился и, отстраняясь, быстро повернулся к Халлину:

— Помогите ему!

Доктор не нуждался в повторении. Моментально переходя к действиям, он протянул вперед руку, указывая мед-дроиду:

— Адреналин 240 в ДР-игле! Срочно!!

Другой рукой он автоматически нащупывал место между ребрами пациента, надеясь, что еще не было слишком поздно и боясь, что было.

Как только он взял иглу, изменение сигнала сканера заставило его повернуться…

Два показателя поднялись с критической нижней черты к пределам нормы. Нахмурившись, он уставился на экран в полном замешательстве…

Как…?

Третий показатель вернулся к допустимым границам, и все жизненные показатели начали стабилизироваться.

Вейдер поднял руку и мягко отстранил Халлина от пациента, нерегулярное дыхание которого стало выравниваться. Онемевший и насупившийся доктор наблюдал, как покраснели синие губы больного и как его восковая кожа вновь обрела свой нормальный цвет.

Что, черт возьми, происходит здесь?!

Потребовалось меньше минуты, чтобы стабилизировались все жизненно-важные показатели; не пришли в норму — человек все еще оставался в серьезном состоянии — но отодвинулись от критических пределов. Это изумляло и поражало, и находилось за всякой гранью понимания.

Некоторые показатели — мозговая деятельность и уровни кислорода — находились на невероятно высоком уровне…

Это была…? Халлин едва смел думать об этом.

Вейдер повернулся к доктору и громко пробасил ровным и уже совершенно сухим, бесстрастным тоном:

— Учитесь и приспособьтесь, раз вы должны служить ему. Он — джедай, и все ваши предыдущие знания и их границы должны измениться. Вы правильно сделали, что связались со мной, но в следующий раз делайте это быстрее.