В шкуре льва - [24]

Он увидел в зеркале свою тень. Закутался в одеяло, как в плащ, и отодвинул засов плечом.

— Поверни ручку, у меня не получается.

Когда она вошла, он убрал руки, пропуская ее. Лапы боксера. Опустив их, он почувствовал боль.

— О господи, это и в самом деле ты.

— Привет, Клара.

Она стояла в расстегнутом пальто, руки в карманах, и внимательно глядела на него. Его лицо было мокрым, и он догадался, что из поврежденного глаза текут слезы. Когда ничего не видишь, подумал он, то ничего не можешь контролировать. Патрик очень часто представлял ее себе, но в этом пальто он ее еще не видел. Он поднял левую руку, чтобы вытереть лицо одеялом, но на уровне плеча рука начала дрожать. Клара, шагнув вперед, вытерла ему щеку, потом прикусила губами мокрую соленую ладонь.

— Я этим глазом не вижу.

Ее рука снова поднялась к его лицу, пальцы ощупали кожу на щеке.

— Чувствуешь мое прикосновение?

— Да.

Ее пальцы двинулись к коже черепа. Он не знал, куда деть руки. Они ему мешали.

— В чем дело?

— Мои руки.

— Обними меня, раньше мы прикасались друг к другу.

— Я не хочу, чтобы ты подумала…

Он усмехнулся, почувствовав боль в лице. Они стояли рядом. Его руки лежали с обеих сторон на грубом материале ее пальто, ее пальцы осторожно ощупывали кожу у него под волосами.

— Здесь кровь. Какого черта вы там делали?

Освободившись из его объятий, она движением плеч сбросила пальто.

— Я знаю доктора в городе, но сначала я приведу тебя в порядок.

Патрик подошел к окну и выглянул на улицу. Она встала рядом.

— Я представляла себе, как мы встречаемся с тобой в разных уголках земного шара, но никогда не думала, что мы встретимся здесь. У реки, о которой ты мне рассказывал.

Она приникла к нему головой, и они стояли неподвижно, как будто спали. Ее палец прочертил тонкую линию вниз от плеча, параллельно разрезу.

— Было бы ужасно, если бы мы встретились в идеальных условиях. Тебе не кажется?

Поставив рядом тазик с горячей водой, она старалась смыть с его волос засохшую кровь. Он очень устал и боролся со сном. Выжав полотенце насухо, она принялась промывать его порезы: один на груди, другой на плече, потом на руках, и он постепенно начал двигать онемевшими пальцами.

— У тебя есть бритвенные принадлежности? Ну конечно есть.

Она провела ментоловым карандашом по трем порезам возле уха, а после предложила его побрить. Сполоснула бритву и села перед ним на стул, расставив ноги.

— Как ты, Патрик?

Последовал нервный смешок, который она любила.

— На грани, как обычно.

— Там и оставайся.

Он посмотрел ей прямо в глаза, стремясь к ней всем своим существом. Впервые он смотрел на нее не отрываясь. Она заметила, что на его лице нет боли, одно желание.

— Поговори со мной, Клара.

— Все эти мелкие шрамы…

Она вытерла бритву об одеяло. Он выглядел старше. Более незащищенным. Хороший способ узнать чье-то лицо, подумала она. Ей нужно было побрить его раньше. Тогда она скорее бы поняла, какой он хрупкий. Он был человеком привычки, принадлежал прошлому веку. Ей захотелось раскрасить его лицо, следовать очертаниям его щеки и брови. Создать еще один духовный портрет. Сейчас он был не таким безучастным, его кожа, подобно поверхности пещеры, могла изменить нанесенный на нее рисунок. Она покрыла мыльной пеной его лицо, ей захотелось изваять его голову. Пальцем она написала у него на лбу «ДИККЕНС 5».

— Я не хочу терять тебя, Патрик. Я не могу быть с тобой, но я не хочу тебя терять.

Она поднялась со стула, потянулась, разминая затекшую спину, и попятилась к оклеенной обоями стене. Потом подошла к окну. Патрик смотрел прямо перед собой на обои, как будто ее тело осталось там. Цветы, виноградная лоза, кое-где английские фазаны в листве, кое-где отодранные куски — следы, оставленные пьяным лесорубом, ищущим дверь. Патрик сидел и смотрел на расстилавшийся перед ним ландшафт.

— Ты знаешь, что в этих местах видели Смолла? Об этом написали торонтские газеты, и я подумал, что это не случайно. Он должен был жить там, откуда я пришел, потому что с ним была ты. Он выспрашивал у тебя все подробности, как и я. Верно?

— Ему хотелось знать, откуда ты. Я рассказала ему не так уж много. Ты его не интересуешь, Патрик. Он богач, сбежавший от богачей. Он защищается. Он никогда не поверит, что ты пришел за мной.

Он повернул голову и стал смотреть на ее лицо на подушке, глядевшее в потолок.

— Между прочим, я знал, что мне достанется, когда я снова тебя увижу. Мне снились сны: я подхожу к тебе на танцах, и меня избивают.

Приподнявшись, она дотронулась до его груди.

— Доктор наложил хорошую повязку.

— Смолл знает, что ты здесь со мной?

— Наверное. Давай не будем про него говорить, Патрик. Утром я вернусь.

Через несколько секунд он уже спал. Из-за лекарства он весь вечер был вялым. Она долго смотрела на него. Около трех ночи она почувствовала его рядом. Они прильнули друг к другу, стараясь не задеть его раны, чувствуя друг друга всем телом, как во сне. Потом она прошла в ванную и появилась в виде силуэта. Патрик был умиротворенным и усталым.

— Спокойной ночи, Клара.

— Спокойной ночи, Патрик Льюис, Мой друг.

Он спал, держа ее за руку.

Она оделась в темноте и вышла, оставив его спящим. Пока она шла домой мимо Грантов и Миков, над Гусиным островом взошло солнце, блеснув на жестяной крыше дома мистера Мойра. Она встретила Джорджа Гранта-младшего с братом Расселом, гнавших домой коров, и они поговорили несколько минут. Повернув, она спустилась по извилистой тропинке к дому, где они сейчас жили и откуда они, вероятно, вскоре съедут. Между исходной и конечной точкой своего путешествия она была безумно счастлива.