В шкуре бандита - [6]

Приближается заветный час. В моей голове пусто, я словно составляю протокол всего происходящего: обратный отсчет, бутылка, поздравления, вылетающая пробка, четыре стакана и сорок четыре поцелуя. Обычно посчитать, сколько раз мы целуемся, не очень-то сложно. Например, вечеринка в Тулузе: тридцать четыре человека, все друг друга знают, сколько поцелуев получается? Если мы в Тулузе, то выходит: 34x33x2 = 2244 поцелуя за вечер, с легкостью ответил бы вам Вато через две секунды.

23:59

Вот уже совсем скоро двенадцать, и вся Франция превращается в этот миг в единый мир: все смотрят на часы или в телевизор. И видят себя, бегущие секунды, воспоминания и мечты о будущем. Маркус начинает обратный отсчет, и мы, как бараны, хором повторяем за ним:

— 5… 4… 3… 2… 1…

Бум!

Металлический звон стаканов. Макрус, покачиваясь, разливает что-то похожее на текилу и громко говорит:

— Давайте! Наконец пришло время.

К моему большому удивлению! В моей черепной коробке звучит эхо только что произнесенных слов, как будто мой мозг отказывается верить в то, что видят глаза: Мехди и Вато машинально подхватывают маски и начинают ходить по комнате. Я волнуюсь — то же чувство, когда тебя прижимают легавые и ты понимаешь, что сейчас тебя будут бить:

— Это че за базар?! Я че, один пойду на вылазку? Вы струсили, что ли?

У меня должно быть глаза навыкате, но я прекрасно понимаю, что все серьезно…

— Маркус! Ты все это затеял?! Вы же с ним не пойдете, правда? У этого парня с головой не все в порядке!

— Слушай, Карнал, успокойся. Доверься ему. Все идет по плану. И если это тебя успокоит, я уже не первый раз в этом участвую.

— Супер! Отличная новость! Мехди — продвинутый налетчик! Весело нам будет! Не очень-то ты меня успокоил, Фальзар… А ты, Вато? Ты же не сделаешь, как эти придурки? Тебе такая карьера светит, идиот! Ты что, в карцер хочешь или на кладбище? Я думал, тебя жизнь уже достаточно потрепала, чтобы ты понял наконец…

Еще более низкий тон — признак поражения. Вато отводит глаза, я осуждающе смотрю на него, я сбит с толку. Он бормочет:

— Посмотрите на него — уличный принц… Он может влезть в штаны Мехди. Ты же не будешь всю жизнь сопротивляться? Ты просто не сможешь.

Маркус медленно подходит ко мне со стволом в руке и, даже не глядя в мою сторону, продолжает:

— Мехди, ты берешь две черные сумки и четыре пустых мешка и кладешь их в багажник. Вато идет за машиной — он знает, где мы припарковались. Стартуем ровно через пять минут.

Я срываюсь, чтобы уйти.

— Вы знаете, что делать…

Маркус подпрыгнул, как кошка, заградил мне путь и приставил к моему горячему лбу свой холодный ствол:

— Что до тебя, Карналито, то ты будешь делать то, что я скажу.

Его рожа расплылась в приветливой, почти дружеской улыбке:

— Сегодня ты Патрик Суэйзи! Давай вперед, подбери эту чертову маску, пока я не передумал.

Самый настоящий шизофреник, честное слово! В одной фразе — две абсолютно разные интонации…

Ну все, теперь я влип. Шеф оркестра заварил свою кашу… а чтобы добавить во всю эту историю перчика, не предупредил одного из своих сообщников. Честно говоря, я бы предпочел, чтобы это была всего лишь кулинарная история. Я бы гораздо уютнее чувствовал себя — даже несмотря на то, что это и правда смешно — в фартуке и поварском колпаке, нежели в «этой чертовой маске».

— Псих, самый настоящий… — повторяю я, кидая мешки в грузовик вместе с Мехди и Вато. Или ему дали по маковке, и он рехнулся, или он реально так уверен в себе, что вообще ничего не боится. В общем, меня это никак не успокаивает. Передо мной мой первый настоящий кошмар, и у меня нет никакого выбора. Упершись руками в край стола, Маркус по пунктам читает нам свой план: каждая инструкция на отдельном листочке, и он раздает их участникам банды. Сам спокойнее, чем ученик на экзамене. Он, как хозяин, как начальник на стройке, хладнокровно раздает всем приказы. Кстати, этот перекошенный стол мы сперли несколько месяцев назад в такую же тихую темную ночь с одного предприятия (мы все прекрасно знали, как туда пробраться) по указке Маркуса, страдающего манией величия. Волки в стае ходят друг за другом, львы — никогда. Маркус — он, как лев, хочет есть больше других. Поэтому он и выделяется из стаи. Он, как «крестный отец», готов умереть ради того, чтобы управлять стаей, пока ему на смену не придет следующий вожак.

Я молча выполняю приказания. Настроение у меня как в те дни, когда работаю на стройке грузчиком: меня все раздражает, хочется сорваться и убежать, секунды превращаются в минуты, а минуты — в часы. Ну, и еще есть несколько отличий: во-первых, чувства эти немного сильнее. Во-вторых, в конце дня меня ждет совсем не то, что обычно. И в-третьих — и это самое главное, — все это время я вкалывал, как египтянин (в эпоху пирамид), а теперь рискую провести следующие несколько лет за решеткой. Я это все прекрасно понимаю.

— Почему вы мне ничего не сказали? Мехди? Мне все это как кол в задницу, братишка!

— Там куш на четыре с половиной миллиона евро под ключом, Карнал. Тут все пучком. Я тебя уверяю, он ценит, что ты здесь, приятель…

— Да плевать я хотел на бабки и на этого рехнувшегося португальца. Вы все с ума сошли, что ли? Мы вместе почти с пеленок, а у меня такое впечатление, что меня взяла в заложники моя собственная банда. Это гиблое дело. Ты говоришь, что вы уже проворачивали другие дела?