В школе юных скаутов. Поиски клада - [6]

– Понятно-понятно, – остановил его Генка. – Только вот насчет погибели…

Юный скаут принял строгое выражение лица, было видно, что он в случае чего готов распространить культуру и в борьбе за это сложить свою голову.

– Как скажешь, – Жмуркин похлопал паренька по плечу. – Мне всегда была близка такая вот позиция…

– И нам! – ответил за себя и за Генку Витька.

– Вот и здорово! – сказал скаут. – Приходите вечером. Кольку спросите – это я…

– Мы обязательно придем, – сказал Жмуркин. – Всю жизнь хотел восстановить справедливость и какой-нибудь монастырь!

Скаут Колька пожал ребятам руки и, испуганно озираясь на переулки, двинулся дальше по улице.

Витька тихонько продекламировал:

– Сын-балбес к отцу зашел и сказал, мяуча: «Я бы в скауты пошел, пусть меня научат…»

Глава 3 Внук Чингисхана

Витька проснулся оттого, что кто-то стучал ему по голове. Тук-тук-тук – с настойчивостью голодного дятла, добирающегося до спрятавшейся в глубине дерева гусеницы. Витька открыл глаза. Сначала Витька подумал, что это и в самом деле дятел, но стук был слишком громким и раздавался уж слишком под ухом. Буквально в какой-то паре метров.

– Какого черта? – Генка тоже проснулся. – Вчера до двенадцати какие-то сказки у костра травили, теперь ни свет ни заря по башке стучат…

– А Жмуркин вот спит, – Витька кивнул на Жмуркина. – Отличная нервная система.

– У него просто ночью матрас сдулся, он почти на земле лежал… Плохо выспался. Теперь будет до обеда дрыхнуть…

– Не будет, – сказал голос за стенкой палатки.

И тут же в окошко просунулась рука с чайником и стала поливать Генку, Витьку и Жмуркина. Причем не водой, а холодным чаем.

Витька нырнул в спальник, но он был старой конструкции, и чай пробирался внутрь, разгоняя последние обрывки сна.

– Сейчас я встану! – зарычал Генка, освобождаясь от спальника. – Выберусь! И надеру кому-то…

Генка запутался в завязках спальника, плюнул и вылез из мешка, извиваясь наподобие ужа. Он перекатился к выходу и, рыча, выскочил наружу.

Витька тоже стал выбираться из спального мешка. Получалось тоже плохо. Завязки за ночь затянулись, и Витьке пришлось растягивать их зубами. От возни проснулся Жмуркин.

– Почему мокро? – спросил Жмуркин. – Дождь, что ли, был…

– Снег, – ответил Витька, высвободился из мешка и выглянул из палатки.

То, что он увидел, поразило его. Прямо возле костра, пыхтя и скрежеща зубами, отжимался от земли Генка. Рядом с ним стоял вчерашний супермен в тельняшке, тот, кто принимал их в кандидаты. Витька вспомнил, что его, кажется, зовут Буров. Сережа Буров.

– Каждый настоящий скаут должен суметь отжаться двести раз, – Буров хлопал себя прутиком по сапогу, – должен уметь переплыть реку, должен…

Тут Буров заметил, что из палатки выглядывает Витька.

– А вот тебе и компания! – Буров шагнул к палатке, схватил Витьку за шиворот и выволок наружу.

– Ты чего? – недовольно спросил Витька.

– Отжимайся! – приказал Буров.

– Зачем? – глупо спросил Витька.

– Затем, что утро скаута начинается с отжиманий. Затем умывание, затем молитва, но это по желанию, затем завтрак, затем работа. Сегодня у нас по плану строительство столовой для монахов…

– А что, монахи сами себе столовую построить не могут? – пробурчал Витька.

– Скаут не спрашивает, скаут делает, – сказал Буров. – Ты хочешь стать скаутом?

– Мечтаю, – ответил Витька и, чтобы пробудить в себе хоть какую-то бодрость, представил сундук с сокровищами.

– Тогда отжимайся, – Буров указал прутиком на землю.

Витька принял упор лежа и стал отжиматься. Пока он отжимался, Буров выволок из палатки полусонного Жмуркина и пристроил его рядом с Витькой и Генкой. Хитрый Жмуркин не протестовал, отжимался хотя и плохо, но с видимым усердием и удовольствием.

Генка выдохся и свалился на хвою. Он отжался около восьмидесяти раз. Витька отжался всего сорок, а Жмуркин и того меньше – двадцать.

– Доходяги, – сказал Буров. – Пока вы недостойны быть скаутами, пока вы только кандидаты. А еще деревенские… Идите умываться.

– А где умывальник? – наивно спросил Жмуркин.

– Какой умывальник?! – заревел Буров. – Скауты умываются в реке!

Умывшись в реке, посмотрев на молящихся скаутов, позавтракав рисовой кашей с килькой в томатном соусе, ребята отошли на берег держать совещание.

– Через пять минут построение, – напомнил Жмуркин.

– Что-то мне не нравится быть скаутом, – сказал Генка. – Концлагерь «Солнышко» какой-то. Зарядка, каша с комарами… Не удивлюсь, что этот Сережа Буров вечером на дискотеке прокрутит нам парочку дисков. Пулеметных.

– Дискотеки не будет, – заметил Витька. – Будут песни у костра.

Витька невесело хмыкнул.

– Кстати, нам, между прочим, выпала большая честь, – Жмуркин поглядывал на часы. – За то, что мы защитили вчера скаута, нас определили в восьмерку к самому старшему скаут-мастеру Бурову! Восьмерка называется звено, впрочем, Колька, ну тот, вчерашний скаут, сказал, что в каждой республике все по-своему. По демократическим принципам. Где дружины, где отряды, где восьмерки, где звенья, черт ногу сломит, я ничего не понял… Сам Буров любит, чтобы были восьмерки. А Буров самый крутой! И мы в его восьмерке.

– Обрадовал, – Генка пнул сосну, с сосны упала шишка.