В шаге от вечности. Как я стал киборгом, чтобы победить смерть - [90]

Протянув руку, она по-хозяйски потрепала кентавра по гриве черных, как вороново крыло, волос. Почувствовав это, он с улыбкой обернулся, так что теперь можно было оценить красоту его лица и зеленых глаз. Потом, ни на сантиметр не изменив положение торса относительно шеи Тумана и ни на капли не замедлив шаг, он полностью развернулся и какое-то время бежал быстрой рысью задом наперед. Это немного удивило даже Эрил, а она всегда держала себя в руках.

Почтительно склонив голову, Иридон приложил руку к обнаженной груди и снова поднял взгляд.

– Для меня честь – наконец встретиться с вами, моя леди!

Голос у него был невероятно низкий, как и у всех кентавров.

– Это взаимно, Иридон. Добро пожаловать в ряды Защитников. Когда ты присоединился к нам?

– На тройную луну, моя леди.

– Он позволяет мне ездить на себе, – сообщила Эрил, хотя объяснение явно было излишним.

– Да неужто! – отозвался Костехвост, сопровождавший Тумана. Это были его первые слова – и, несмотря на занятия, голос его все еще звучал как низкий дружелюбный рык. Сарказм удавался ему великолепно. Переведя взгляд на Франсиса, он поднял взгляд: – Она ездит верхом на всем живом с двенадцати лет.

– Эй ты, злобный старый блохоносец! Я все слышу!

Иридон продемонстрировал идеальные манеры, развернув свой лошадиный корпус обратно – туда, куда двигался, спиной к беседующим. Теперь он мог хотя бы сделать вид, что не прислушивается к разговору.

<Он NPC[20]?>

Этот вопрос Франсис задал Эрил телепатически, в приватном режиме, чтобы ненароком не смутить Иридона.

<Нет, думаю, он настоящий.>

<Припоминаю, как ты решила, будто я не настоящий>, – прорычал Костехвост. Фамильяр принца, он был создан задолго до того, как Салания появилась на свет.

<Прости, Хвост, ты же понимаешь, о чем я. Без обид.>

<Я не обижен. А ты сказала ему, что на самом деле ты мужчина?>

<Эй! Тебя сегодня, видно, совсем блохи заели, вот ты и злишься! И нет, не твое вообще-то дело, но я ему не сказал. И не спрашивал, не женщина ли он. И про возраст тоже. И про то, игрок он или нет. Не хочу этого знать. По крайней мере сейчас. Просто наслаждаюсь возможностью познакомиться поближе с тем, кем он хочет быть.>

Эрил умолкла на минуту, а потом с совершенно невинным видом добавила:

<И секс у нас отличный!>

<Слишком много информации!> – прорычал Костехвост. – <К тому же даже в Салании это, по-моему, физически невозможно!>

<Не веришь? Он хорош как…>

<Заткнись!>

Они прибыли в Большой зал. Цокот восьми копыт затих, и на Площади теперь можно было различить тихие звуки просыпающейся ото сна Цитадели. Эрил повернулась и посмотрела на Авалона в упор:

– На правах старого друга спрашиваю: как он?

Франсис провел в Салании всего несколько минут, но ее магия уже действовала на него. Факты оставались теми же, но по какой-то причине ощущались как нечто относящееся к другому времени и достаточно далекому месту. Здесь было немного легче обсуждать земную реальность.

– В больнице ему уже ничем больше не могут помочь, так что он вернулся домой.

– Боже, мне так жаль! Они… – Эрил помолчала немного, но взгляд не отвела, – тебе сказали, сколько ему осталось?

– Ничего конкретного. Дни? Месяцы? Но его мозг не пострадал. И сейчас я собираюсь с ним встретиться.

– Тогда не буду задерживать тебя ни на секунду больше. Беги! И передай ему мои наилучшие пожелания.

– Конечно!

Авалон спрыгнул на землю и направился к огромным дверям в сопровождении Костехвоста. Завидев его приближение, двое стражников в ярко-красных кожаных килтах уперлись плечами в створки и начали их открывать. Так приятно было снова шагать широко, а не шаркать еле-еле. Он обернулся. Иридон коротко коснулся лба Тумана рукой, потом рысцой направился прочь, увозя мрачную Эрил. Туман послушно направился за ними.

Большой зал был поистине большим. Его создали, чтобы удивлять и вдохновлять. В другом временном потоке именно здесь Рейлан, едва не погибнув, победил на Играх чародеев. Это был настолько важный эпизод «Баллады об Авалоне», изначальной истории, ради которой и была создана карта мира, что Питер убедил Франсиса занять места Рейлана и Авалона и вместе восстановить последний раунд состязания – со всеми его опасностями.

Потом, завершив историю в этом временном потоке, оба создали себе другие тела и вернулись во времени, чтобы прожить эти приключения еще раз, уже зрителями. С точки зрения Франсиса, самым примечательным было то, что ему удалось под прикрытием устроить критически важную диверсию и изменить версию саланийской истории, записанную в архивах.

Но сейчас все это не имело значения. Авалон пробежал через огромную залу, глядя только на Главную лестницу впереди. Как здорово снова бегать. Как здорово, когда тебе снова двадцать два. Он добрался до лестницы и взбежал наверх, перепрыгивая через две ступеньки наперегонки с Костехвостом и интуитивно направляя вниз рукоять висевшего на поясе меча Фебриона, чтобы приподнять ножны и не зацепить их кончиком ступени. И когда только адаптивное игровое управление успело стать настолько сложным?

Костехвост рывком оказался на площадке, финишировав первым. Но лишь с небольшим преимуществом. Оставалась еще одна распашная дверь, за которой могло оказаться две разные комнаты. Первая – большая приемная, куда мог войти каждый. Вторая – библиотека Верховного чародея, библиотека Питера, которая не существовала, пока тебя в нее не пропускали. Франсис, как всегда, помедлил в сомнениях, положив руки на две большие дверные ручки в виде фениксов и гадая, не будет ли этот раз первым, когда библиотеки не окажется там, где положено. Потом распахнул створки.