В шаге от вечности. Как я стал киборгом, чтобы победить смерть - [28]
Двое слушателей отнеслись к истории с недоверием, еще двое встретили финал понимающими улыбками, поэтому Таффу пришлось объяснить, как мне удалось обмануть смерть. В тот день я сам, понятия не имея, что чуть не раскрошил себе череп, вздохнул с облегчением – меня все-таки не вынесло с утеса куда-нибудь в космос, – а потом принялся карабкаться обратно, вверх по склону, к друзьям. Они, в свою очередь, устремились вниз: мне это показалось странным, но очень милым порывом.
Встретились мы, когда я едва преодолел четверть маршрута. Меня обругали на чем свет стоит, обняли, пожали руку, заставили развернуться обратно и отправиться исследовать место, где я умер.
Точнее, не умер, причем благодаря простейшим законам физики. И удаче, конечно. Если смотреть сбоку, вдоль края скалы можно было разглядеть нанесенный ветром сугроб – небольшой, создавший идеальный лыжный скат. Когда я вылетел на край головой вперед, меня вынесло на этот участок и подбросило в воздух – сначала голову, а потом все остальное. Я только и почувствовал, что пару лишних ухабов.
– Тебе очень повезло, иначе врачам пришлось бы собирать нового тебя: более сильного, более быстрого… – Ник попытался произнести фразу из «Человека на шесть миллионов долларов» с американским акцентом.
– У нас для этого есть чертовы технологии! – завершил цитату Бастер.
– Кстати, о технологиях, – я хотел задать этот вопрос с тех самых пор, как мы вышли со «Звездных войн» еще в прошлом году, – только я ломаю голову над тем, как Дарт Вейдер ест, пьет и ходит в туалет?
Дружное «Да!» было мне ответом.
– Просто это правда непростая инженерная задачка, если подумать. Ему, наверное, «заменили трубы».
– Вот спасибо, – проворчал Бастер. – Непременно подумаю об этом, если решу превратиться в сраного Дарта Вейдера.
Пациент с фантазией
– Похоже, у меня будут те же проблемы, что у Дарта Вейдера.
Эта метафора явно не достигла цели, и мне пришлось пояснить:
– Нужно как-то есть, пить и ходить в туалет. Это ведь не медицинские задачи, а технические. И решения у них тоже должны быть технические. К тому же довольно простые. Несмотря на это, они обещают свободу.
Теперь Трейси слушала меня внимательнее.
– Предлагаю заменить мне трубы.
Она обратилась в слух.
– Три операции в одной: выведем трубку напрямую в желудок для еды и питья, для всех «входящих», потом поставим трубку в мочевой пузырь для отвода мочи – это «выходное отверстие № 1», и еще одну – в толстую кишку, для вывода фекалий, это «выходное отверстие № 2», – при таком объяснении все и правда выглядело очень просто. – Получается, гастростомия, цистостомия и колостомия, – добавил я на случай, если Трейси сочла бы идею слишком уж простой.
– Ага-а-а…
– Конечно, – я сказал «конечно», потому что Трейси получила образование медсестры и прекрасно понимала, о чем речь, – мне понадобится не стандартная колостомия: такая бы оставила мне лишних тридцать сантиметров толстой кишки и необходимость опорожняться раз в несколько дней из-за выделения анальной слизи. Следовательно, придется сделать резекцию этих тридцати сантиметров, просто убрать лишние «трубы», оставшиеся в «подвале».
Я взглянул на Трейси с таким видом, будто выложил перед ней флеш-рояль. Ничего. Снова то же каменное лицо. Наконец она заговорила:
– Что ж, очень полезно.
Отличное начало.
– Но…
Черт!
А потом она очень мягко объяснила, что скорее все, кто отвечает за финансирование в Национальной службе здравоохранения, промчатся мимо меня в закат под свист собравшихся на горе раков после дождичка в четверг, чем хотя бы один хирург на планете согласится выполнить мою просьбу. Потому что мой мочевой пузырь и прямая кишка абсолютно здоровы и таковыми останутся. Так зачем калечить здоровые органы?
Надо отдать ей должное – после этой речи она добавила:
– Однако давайте попытаемся.
Оставалось только решить скользкий вопрос с дыханием. Мышцы, которые управляли моими легкими, должны были отказать через пару лет. И мне хотелось быть уверенным, что местный эксперт по дыхательной системе, сопровождающий меня от лица национальной медицины, разделяет мои взгляды, поэтому при первой же возможности я решил с ним познакомиться. Пока мне было известно, что этот человек, Джон, обладает безупречной репутацией, – так что встречи я ждал с еще бóльшим интересом.
Когда мы с Франсисом вошли в кабинет, я сразу обратил внимание на стайку других врачей, окружавших Джона. Сначала мне польстило, что столько специалистов собралось обсудить мой случай. Но довольно скоро я понял: Трейси, скорее всего, уже рассказала обо мне Джону и тот призвал коллег как группу поддержки. У меня родилось подозрение, что Трейси – вполне объяснимо – делилась с окружающими историями о том, как за время болезни я превратился в «пациента с фантазией».
После необходимого обмена любезностями я решил сэкономить время и сразу перейти к обсуждению взглядов на обеспечение кислородом с моими новообретенными лучшими друзьями. Это должно было снять напряжение.
– Думаю, Трейси вам уже все рассказала и не нужно объяснять, почему я хочу поставить трахеостому[9] как можно раньше. Однако вы можете не осознавать: по столь же очевидным причинам я воспринимаю неумолимое движение к полной беспомощности как уникальную возможность провести передовые исследования в области развития кибернетики.
В монографии рассматривается современная литература Великобритании во всем многообразии ее авторов, жанров и направлений. Творчество британских писателей, жанровое разнообразие и популярные темы их произведений исследуются в первой ее части. Во вторую часть вошли материалы, посвященные проблемам взаимодействия литератур, художественному переводу, англо‐русским культурным контактам. Для филологов, культурологов, специалистов в области межкультурной коммуникации, а также для всех, кто интересуется литературой Великобритании.
ОТ АВТОРОВ Почти три четверти века, прошло с тех пор, как появились первые русские художественные открытки и их собиратели. В настоящей брошюре авторы поставили своей задачей дать краткие сведения о появлении и распространении открыток, характеристику различных существующих типов открыток, ознакомить с существующими способами их систематизации, хранения и экспозиции. Большое значение авторы придают своей попытке осветить возможности использования открыток в пропагандистской и агитационно-массовой работе, в качестве наглядного учебного пособия, а также роль открыток в деле воспитания художественного вкуса широких трудящихся масс.
Книга известного советского модельера Вячеслава Зайцева посвящена раскрытию проблем, связанных с ролью моды в жизни общества, с ее социальным и нравственным аспектами. Хотя на страницах книги читатель встретит примеры прошлого, это не исторический очерк, а книга, поднимающая злободневные вопросы, волнующие многих наших современников. Автор не только делится своими мыслями о путях развития моды, рассказывает о своем отношении к ее различным тенденциям и направлениям, но и знакомит читателя с советской школой моделирования, пытается научить серьезно и вдумчиво относиться к своему внешнему облику. Книга рассчитана на самый широкий круг читателей.
Это уникальное устройство перевернуло наши представления об античном мире. Однако история Антикитерского механизма, названного так в честь греческого острова Антикитера, у берегов которого со дна моря были подняты его обломки, полна темных пятен. Многие десятилетия он хранился в Национальном археологическом музее Греции, не привлекая к себе особого внимания.В научном мире о его существовании знали, но даже ученые не могли поверить, что это не мистификация, и поразительный механизм, использовавшийся для расчета движения небесных тел, действительно дошел до нас из глубины веков.
Пособие призвано развить в школьниках, студентах и начинающих журналистах умение создавать красивые, яркие и точные образы, оставаясь в рамках существующего русского языка, не вульгаризируя его англицизмами, жаргонными словами и разговорной речью низкого уровня. Задача, поставленная автором, довольно амбициозна: не только научить правильной письменной речи, но пробудить вдохновение к созданию таких текстов и дальнейшему совершенствованию. Адресована студентам факультетов журналистики и филологических факультетов, а также тем, кто стремится грамотно и образно излагать свои мысли на бумаге.