В шаге от рубежа - [71]

– Ага, поставит его в угол или даст пять плетей. Приставит к нему священнослужителя слушать исповеди, а после отправит к матери, залечивать раны и думать над своим поведением. – Рирз покачал головой. – Предположим, что Форест всё же казнит моего брата. Не стоит забывать, что есть ещё и мой дядя Ренрог. Он имеет прав куда больше, чем я. Кроме того, он не нарушал никаких указов, не развязывал и не участвовал в войнах по своему желанию, у него имеется опыт, он знатного происхождения и у него есть законная жена из знатного рода. Была, в замке её не нашли.

– Но милорд Ренрог до сих пор не объявился. Он сбежал или его убили!

– Убили? Не думаю, я много слышал про его похождения и несколько раз с ним виделся. Правда в далёком детстве. Ренрог ждёт подходящего момента, не иначе. Если он хоть вполовину так же умён и хитёр, как Рогор, то нам никогда не просчитать его замысла.

Друг редко называл своего отца отцом, чаще всего он упоминал имя либо говорил «правитель рода». И чем больше времени проходило со спасения Вихта в Новых Землях, тем реже от Рирза были слышны слова про родство. Первый цикл после того, как стало ясно, что северный лорд скорее всего мёртв, его незаконнорождённый сын не мог в это поверить и уверял всех, что в действиях Рогора был хитрый замысел, вскоре тот вернётся в самый нужный и удачный момент и преподаст всем урок. Ненависть и ярость по отношению к родителю в душе захватчика Фиендхолла соседствовала с уверенностью в превосходстве лорда и непрекращающимся страхом – так думалось южанину. Рирз мечтал о смерти родителя, и с удовольствием бы поспособствовал ей. Он хотел бы противостоять ему в открытую, но опасался проигрыша и последствий.

В детские годы Вайткроу рассказывали о повадках некоторых хищных зверей, где неизменно с течением лет молодой самец приходил бросать вызов старому вожаку. Редкий молодняк вовсе не решался, а те, кто набирался смелости, должны были подгадать правильный момент, или пожилой предводитель отстаивал свои права и прогонял проигравших прочь. Если хватало сил, вожак убивал претендентов, чтобы преподать урок остальным и на некоторое время отвадить желающих.

Вероятно, жаждущие захватить власть в зверином царстве испытывали ту же гамму чувств к старому вожаку, что и Рирз к своему отцу. Их отношения более напоминали грызню хищников, нежели нормальную семью. Вихт жалел друга, однажды он по глупости сказал это вслух, чем спровоцировал ссору – бастард не желал жалости. Сын Рогора быстро отошёл, помирился с южанином и сделал вид, что ничего не происходило, а Вайткроу понял, что лучше не говорить вслух своих мыслей.

– Я не хотел делать хуже, Рирз.

– И теперь этот шанс мы сами предоставим ему, – продолжал, не слушая, сын Рогора Холдбиста. – Отправимся беседовать к регенту, а когда вернёмся, и если меня вовсе отпустят живым и здоровым и не отправят насильно в лагерь в Новых Землях, то дядя Ренрог помашет нам со стены Фиендтауна. Робсона нет, я никто. В лучшем случае мы потеряем твоих людей и отступим, чтобы вновь подготовиться и обзавестись союзниками. Про худший вариант я и думать не хочу.

– Я и помыслить не мог об этом… Ты прав, наш отъезд будет на руку лорду Ренрогу Холдбисту. Ох, Рирз, что я наделал? Мои помыслы были направлены лишь на помощь тебе, я и не предполагал, что способен таким образом навлечь на тебя беду.

Лорд-правитель юга снова поправил воротник, в этот раз он распускал завязки на втором – от камзола. Для Вихта сделали особенный ворот, многослойный, с мехом, чтобы защитить шею от ветров и колючего мороза. Южанин носил его почти всё время и удивлялся, как Рирз, пусть и тоже тепло одетый, может не ёжиться без нескольких слоёв перчаток или шапок.

Южанин никак не мог привыкнуть к пронизывающему ледяному ветру и серому хмурому небу. Снега, вопреки представлениям Вайткроу, не было, вместо него часто шли дожди. В своих владениях лорд любил их, но здесь от влаги становилось лишь хуже – промокшая одежда ничуть не грела, тяжелела и нередко источала неприятный запах, если её хорошо не просушивали. Солнце выглядывало всего несколько раз за день, и то скорее чтобы подразнить. Приходилось греть себя и одежду у очагов в течение долгих часов, а то и дней. В большей части замка, когда экономили дрова, было мало людей или слуги были заняты другими делами, плохо протапливалось. В зале, который располагался на первом этаже и потому поначалу более всего привлекал возвращающегося с прогулок Вихта, без горящих очагов становилось влажно и промозгло, особенно когда бушевали западные ветра и не прекращался дождь. Настолько, что одежда совершенно не сохла, сколько её ни верти. Вайткроу, вновь ставший жертвой стихии, чувствовал себя без одежды теплее, чем в отсыревших одеяниях. Ровно до того момента, как попытался снять их с себя. Он предпочитал благодарить судьбу, что родился лордом на юге, а не простолюдином севера.

Вихт понимал, что ему повезло – он был правителем и другом Рирза, и потому о его самочувствии и комфорте заботились в первую очередь. Ему было во что переодеться, его отпаивали и отогревали после каждого выхода за стены основного строения, ему выделили лучшие покои, самые тёплые, и ради него протапливалось как можно больше помещений. Лекари и сын Рогора Холдбиста советовали ему, как утепляться и что есть, – да, Вихту пришлось изменить своему привычному рациону, что ещё больше расстраивало мужчину. На севере росли иные фрукты и ягоды, было много орехов и трав, которые использовались, чтобы придать вкус блюду, они очень полюбились южанину в качестве самостоятельного кушанья, однако сильно отличались от привычных, и первые циклы лорд страдал, часто покидая близких ему людей.