Влажные стены из черного камня блестели в густом свете волшебного фонаря.
— Когда твой служка сказал, куда меня ведет, я не поверил. Хотел даже устроить ему взбучку, но теперь вижу — совершенно напрасно. — Высокий, огромный, как гора, чернобородый посетитель в алой рубахе нараспашку и темных кожаных штанах хрипло хохотнул и прикрыл дверь. — Знаешь, а здесь совсем недурно и… уф… прохладно, — осматривая темницу, одобрительно покивал он и опустился на лавку рядом с худощавым человеком в зеленом платье, расшитом золотом. — Я…
— Гром. — Человек в зеленом платье поднял руку, прерывая посетителя. — Я разделяю твое удивление, но для серьезного разговора это место намного безопаснее моего тронного зала.
— Согласен. У твоего хромоногого братца, чтоб его сверы порвали, везде свои уши. Но мое предложение остается в силе. — Гром медленно сжал кулак, сдавливая воображаемую шею. — Аладар, ты меня знаешь: я — человек прямой. Только прикажи, и уже завтра мы будем дружно скорбеть по нему. Можно обойтись даже без крови. На Безымянном острове я знаю одного лекаря… Обещаю муки совести взять на себя. — Он зловеще улыбнулся.
— Боги, он же мой брат, — вздохнул Аладар. — И оставим Ванзелоса в покое. Я тебя вызвал по более важному делу.
— Не понимаю, что может быть важнее, чем лишить хромоногого жизни, — искренне удивился Гром.
— Может. — Аладар впервые повернулся к собеседнику и посмотрел на него грустными глазами.
Улыбка сползла с лица Грома.
— Клянусь всеми известными богами, лицо у тебя сейчас темнее этих стен. О-о, несмотря на то что прошло столько лет, я до сих пор помню этот взгляд. Последний раз ты смотрел на меня так, когда принимал решение о сдаче Мирацилла. Вот, видишь, мы опять вернулись к твоему брату.
Аладар понурился, кончики длинных серебристо-серых волос почти коснулись его колен.
— А может, он был прав? Не проходит и дня, чтобы я не думал, правильно ли тогда поступил?
— Хватит! Не будь ты мэнжем Семи островов, дал бы тебе в ухо. Никогда не смей сомневаться в сдаче Мирацилла. Спирфламы Джона Крылатого выжгли бы там все дотла. И ты не хуже меня это знаешь. И понимал это, когда принимал тяжелое решение. А от нашей с тобой смерти выиграл бы только твой проклятый братец.
— Можно было попытаться отогнать спирфламов баллистами, ревом…
— Вот именно, отогнать… Боги, зачем я тебе вообще это говорю?
— Но хлеб, зерно… У нас и до сдачи Мирацилла было слишком мало плодородных земель. А теперь мы вынуждены покупать все это в сто раз дороже, чем оно того стоит. А что будет, когда самоцветы на островах закончатся? Или короли бездарей запретят торговлю на Безымянном острове? Не будет ни хлеба, ни риса, ни мяса. Не будет ничего.
— Хлеб, зерно?!! — Гром угрожающе навис над Аладаром, словно и вправду собирался его ударить. — Ты думаешь, все те ублюдки, которые обвиняют тебя в трусости, думали о хлебе и о том, как накормить островитян? Это же полный бред! — Он топнул ногой, после чего, тяжело дыша, опустил ладонь на плечо Аладара. — Кроме того, мы всегда сможем наловить себе рыбы, — невесело улыбнулся он. — Ее-то у нас точно никто не заберет.
— Да, — мрачно произнес Аладар. — Рыбы и… соленой воды у нас в избытке.
— Послушай… когда я сюда шел, знаешь, что видел?.. Я видел чистые и светлые улицы. Я видел, как по ним со смехом бежали мальчишки. Я видел пустые темницы. Много-много пустых темниц. А почему? Потому что ты — прекрасный мэнж. Потому что твоим подданным не приходится воровать или убивать, чтобы прокормить себя или своего отпрыска. А в некоторых городах Грэйтлэнда попрошаек на улицах больше, чем клопов в грязном придорожном трактире. Я не говорю уже о том, что тебе легко могут разорвать глотку за кусок того самого хлеба, о котором ты так печешься. Семь островов — лучшее из известных мне королевств. Благодаря тебе и твоему отцу, пусть земля ему будет пухом. — Гром стер пот со лба, опустил взгляд, разглядывая волшебный фонарь на полу. — Так зачем ты меня звал?
— Габриэль…
— Что опять натворил этот несносный мальчишка? — хохотнул Гром.
— Пока ничего не натворил. — Аладар покрутил янтарный перстень. — Но, думаю, скоро обязательно натворит. Скажи, ты не заметил ничего необычного в его поведении?
— Да вроде нет, — пожал плечами Гром.
— А разве ты стал не чаще заниматься с ним в последнее время?
— И что в этом необычного? — не понял Гром. — Габриэлю нравятся мои уроки. Ему — умения, мне — хорошая разминка. Я обоими клинками «за».
— И как его успехи?
— Парень, скажу я тебе, молодец. Выкладывается по полной. Последние месяца… три. Не вижу повода для беспокойства.
— Сциники по языкам и культуре тоже это заметили. А вот сциники по истории, магии и философии им не очень довольны.
— И? — вопросительно уставился Гром на Аладара. — Очевидно, я должен сделать из этого какой-то вывод?
— Думаю, он готовится к побегу.
— Дела… — Гром удивленно покачал головой. — Ты уверен?
— К сожалению, уверен. Иначе я не стал бы беседовать с тобой здесь. В темнице.
— А, ну верно, — задумался Гром. — Это из-за свадьбы?
— Отчасти.
