В шаге от рубежа - [36]

– Ваше Высочество, да будет ваш век долог, а путь лёгок! – Воин встал на колено. Он успел заметить, что трон Старская пустовал, следовательно, разговор будет вестись о вещах, слышать которые юному принцу не следует. Или в Большом зале готовятся деяния, которые Старскаю не следует видеть.

Регент кивнул и сделал приглашающий жест. Посредине зала поставили скамью для пленника – трогательная забота о преступниках. Несмотря на жест великодушия и заботы, оковы на руках оставили, что было весьма благоразумно.

Ниллс проследовал к скамье и, пока устраивался, осмотрелся. Четыре группы по пять человек стояли недалеко от каждой из четырёх стен, в том числе и за троном. Не все мужи были одеты в те же одежды, что сиры из Волчьего Ордена, на них не было гербов, а значит, они, скорее всего, являлись лишь обычными стражниками. Не молодняком, не прошедшим подготовку ордена, таким не поручили бы охрану первого человека Ферстленда.

Шесть Серых рыцарей стояли рядом с Клейсом Форестом – по двое слева и справа от его трона и двое внизу постамента. Ещё двое, те же, что и привели слугу лорда Редгласса, нашли место за спиной пленника. Почти сразу, ещё до произнесения приветствия, мужчина заметил, что на балкончиках, не особо стараясь скрываться, расположились рыцари-лучники. Он успел разглядеть троих, но, скорее всего, их было несколько больше.

Гордость, как бы неуместно это ни звучало, заполнила Ниллса – против него одного выставили почти полноценный отряд, да ещё и включающий в себя прославленных сиров. Из-под шлема одного из стоящих у пьедестала торчали длинные бело-чёрные пряди, и воин узнал этого человека сразу же – сир Аквуен Смелый. Могучий, хоть и уже весьма пожилой рыцарь, известный тем, что во времена своего обучения, ещё не принеся рыцарского обета, высказал неудовольствие действиями короля Фалина Доброго Старская во всеуслышание, прямо в лицо правителю. Насколько помнил бывший Магистр, Аквуен был крестьянским отпрыском, которому посчастливилось подрабатывать и обучаться у кузнеца. Подмастерье не выдался ростом, но стал крепко сбитым, сильным юношей, опьянённым единственной навязчивой идеей – стать рыцарем. Он добился желаемого довольно быстро.

Сир Смелый всегда переживал за сословие, из которого вышел, и всячески защищал интересы простых смертных. Никто уж и не помнил, что именно он сказал королю, однако, вместо того чтобы, как предполагали стоящие рядом рыцари и оруженосцы, лишить головы или хотя бы прогнать нахала, король, тогда только взошедший на трон, улыбнулся мальчишке, согласился выслушать доводы и даже в чём-то последовал советам. Не побоявшийся даже Его Величества оруженосец получил своё прозвище ещё до вступления в ряды рыцарей и с тех пор ни разу не изменил ему.

Даже теперь Аквуен, уже давно седеющий старик, пусть и слышал насмешки и стал объектом шуток молодых сиров, категорически отказывался стричься, принимать ушедшую молодость и выглядеть по-человечески. Не каждый способен на подобное отстаивание своих интересов, и Ниллс сомневался, что не сдался бы на месте Аквуена. Про Смелого рыцаря и цирюльников ходило немало историй.

– Мне доложили, что ваше состояние значительно улучшилось, Ниллс. – Регент выглядел ещё более уставшим, чем при первой их встрече. Мужчина заметил, что синяки под глазами регента лишь потемнели, а складка на лбу стала глубже. – Надеюсь, это так?

– Да, Ваше Высочество. Мне значительно лучше благодаря вашим лекарям. Если вы позволите, я бы передал им несколько тёплых слов.

– Разумеется, но немногим позже. Мне отрадно слышать о вашем хорошем самочувствии. Ниллс, будьте любезны, поведайте мне, что именно сподвигло вас отвернуться от милорда Редгласса и обвинять его в весьма неприятных деяниях?

Неприятные деяния – это интересная замена, чтобы не называть своими словами преступления вроде похищений, убийств, подначивания, подлогов и прочего, чем развлекал себя Экрог Редгласс в течение долгих лет. Клейс не мог говорить прямо, все его слова обвинения могли испортить мир в Ферстленде.

– Я узнал, что меня долгие годы обманывали, – коротко пожал плечами Ниллс. Врать он совершенно не желал, не видел в этом смысла. – Я был уверен, что милорд Редгласс спас мне жизнь, однако именно по его вине я потерял семью. Я долго служил ему, был верен и не помышлял о предательстве, пока не узнал правды. Подозреваю, не узнай я ничего, я бы продолжал жить как прежде.

– Я полагаю, в этом замешана Ветвь Вархелп и суд над вашим отцом?

– Откуда вам это известно? С тех пор прошло уже много времени, целая жизнь, – Ниллс наклонился вперёд, – а мой отец не был придворным или кем-то значимым. Для вас и для королевства.

– Мне известно больше, чем вы думаете. Я знаю, как искать информацию и какого рода сведения могут быть полезнее всего. А также я умею предполагать. Ответ вы дали мне сами. Так что случилось? Прошло уж… лет пятнадцать?

– Шестнадцать. И ещё два сезона.

– Тем более. Что побудило вас вспомнить прошлое и снова начать в нём копаться?

– Ваше Высочество, почему вас интересует моя жизнь и мои мотивы? Вы желаете найти оправдание поступкам милорда Редгласса или, напротив, узнать о них побольше? И для первого, и для второго моя судьба не имеет совершенно никакого значения.