В шаге от рубежа - [35]

Если предсказанное нападение Ниллс мог воспринять как то, что мальчишка не поделился чем-то, что слышал или видел, или как то, что он ждёт похищения, хочет вернуться к другу-оруженосцу, а бывший Магистр надоел ему, то остальное никак не укладывалось в голове. Деревья, шишки, ветер, точно подгаданное время, всё это вызывало вопросы. Ниллс не собирался отпускать Рорри до последнего, и заглянуть в голову и душу воителя ребёнку было не под силу. Увы. Виной всему расчёт? Но разве способен тот, кто не обладает особыми талантами, столь ловко и детально просчитать действия каждого? Быть может, если бы воин поверил…

Только теперь бывший Магистр стал вспоминать, что Дримленс рассказывал ему и о других своих видениях. Он утверждал, что те сбывались, и жаловался, что никто не видит удивительных способностей западного лорда. Ниллс относился к сказанному скептически, но давно научился молчать и казаться увлечённым чем-либо. Знать не могла стерпеть равнодушия – этот урок хороший слуга выучивает первым. И потому, как и в разговоре с детьми Редгласса, мужчина кивал, изображая крайнюю заинтересованность, не перебивал, а порой, когда требовался ответ, вставлял короткие и многозначительные слова или даже целые фразы.

Впитывать в себя информацию давно стало для воина из Миррорхолла привычным занятием, а способность отвечать, не пропуская лишнее через себя и не реагируя на провокации, он считал важнейшим из своих талантов.

Но насколько бы невероятные вещи ни вещали, слуга Экрога всегда внимательно слушал. Да, что-то ему не нравилось, что-то казалось скучным и навевало тоску, а что-то и вовсе вызывало отторжение, но собеседника мужчина о своих мыслях, разумеется, не оповещал и старался запоминать всё то, что можно назвать полезным. Где и когда может пригодиться полученная информация – неизвестно, а с каждым прожитым годом Ниллс только чаще убеждался, что знания – не меньшая сила, чем оружие или деньги. Лорд Редгласс был прав, утверждая, что при удачном раскладе, если верно проявить себя и найти подходящего покупателя, можно выйти победителем и заполучить себе достойную награду, ни разу не коснувшись оружия.

Гибель родителей Рорри, убийство Уоррка и других спутников Дримленса, из-за которых Ниллс был вынужден выслушать много нелицеприятных слов, и даже парочку таких, какие мальчик из знатного рода знать и вовсе не должен, а после ссылка в Шинфорт, похищение из него – всё это, как Дримленс утверждал, посещало его в видениях. Возможно ли это? Дать точного и однозначного ответа не мог никто.

Ниллс никогда не верил, что в мире могла быть магия, а если вдруг такое по какой-то необъяснимой причине и имело место быть, то уж удивительных людей, обладающих необъяснимыми талантами, Первых или Богов существовать не могло или не должно было. Если о некоторых утверждениях относительно основателей мира Ниллс бы ещё подумал, то в наличие тринадцати всесильных сомневался. А уж то, что потомки первых правителей необъяснимым образом могли получить хоть толику способностей или божьих даров, а затем спустя множество поколений вдруг пробудить их… Речи безумцев на Острове звучали убедительнее.

Лишь одно не давало Ниллсу покоя – он привык доверять внутреннему голосу, а тот твердил, что Рорри не лгал. Быть может, верил в свои слова, но не надеялся обмануть. Следовательно, несмотря на странность, стоит поведать обо всём Его Высочеству, если придётся к слову или разговор направится в это русло. Можно даже и нужно. Мало ли, быть может, Ниллс что-то упустил?

Регент не являлся и не вызывал к себе на разговор пленника довольно продолжительное время, и воин стал уж думать, что про него забыли или, что ещё хуже, он сам где-то просчитался. Неужели Клейс Форест не так разумен, как подумалось слуге Экрога? Если да, то, вероятно, уловить лорда Редгласса и обвинить в чём-либо не получится и хозяин Миррорхолла выберется сухим из воды. Это категорически не устраивало бывшего мастера шпионажа. Ниллс решил немного подождать, а в случае неудачи напроситься на аудиенцию ещё раз.

Шли дни, и настроение отдыхающего воина, в первые циклы заточения прекрасное, неумолимо продолжало портиться. Нетерпеливость в юности была главным врагом Ниллса, и он успел справиться с ней уже к двадцати, однако сейчас, вероятно, от сухого, тёплого и сытого времяпрепровождения, во время которого ему даже подогревали воду для умывания, а одеяния меняли четырежды в цикл, мужчина растерял все свои хорошие качества и слишком расслабился.

Клейс Форест объявился, когда Ниллс уже писал ему письмо. Воин зачёркивал и переписывал послание с начала и до конца множество раз, и за два дня попыток так и не сумел продвинуться дальше приветствия. Остальной текст совершенно не соответствовал обстановке и мог скорее отпугнуть, чем вынудить провести очередную беседу. Бывший Магистр скорее умел выслеживать и убивать, терпеть и молчать, когда надо, чем говорить со знатью.

Двое рыцарей с треугольным гербом Серого Братства, серой волчьей головой с ошейником из бронзовой цепи на синем фоне явились к уже измучившемуся ожиданием мужчине, чтобы проводить куда следует. Разумеется, никто не уточнял конечной точки. Воин думал, когда на его руки надевали кандалы, что его будут пытать и ведут к палачу или сразу на суд, однако вскоре обнаружил себя в Большом зале Санфелла.