В сетях обмана и любви - [5]

– Скорее в аду станет холодно, чем я снова лягу с тобой в постель, Рубел Джаррет! Пошел вон! Покинь немедленно Блек-Хауз и никогда больше не возвращайся!

Рубел отошел от Молли. Он мог бы догадаться, что она не будет слишком счастлива его видеть, но все же он не давал ей повода стрелять в него! Голубые глаза сверкали льдом. Следы слез, пролитых минутой ранее, исчезли, и пропали все признаки печали. Ему показалось, что Молли Дюрант обезумела. Сумасшедшая, она готова была его убить.

– Давай, давай, уходи! Некогда мне тратить на тебя время, у меня полно работы.

Рубел оглянулся по сторонам, бросив беглый взгляд на дом и сад. Наверное, так оно и было. Он мог бы помочь ей, если она разрешит ему остаться. Но Рубел был уверен, Молли не намерена позволять ему оправдываться. И если он сейчас сбежит от нее, больше шанса у него не будет. Рубел поежился, представив, что Джубел и дядя Бейлор скажут ему, когда обо всем узнают. Он никогда не сможет считать себя настоящим мужчиной, если бросится сейчас спасаться бегством от своей бывшей любовницы, взявшей в руки двустволку. Эта мысль заставила восстать все упрямство характера Рубела.

– Одну минуточку, мадам! Какая-то ошибка!

Молли взглянула свирепо, не заинтересовавшись его словами.

– Я Джубел Джаррет, – добавил он поспешно. – А вы, наверное, сочли, что я – мой брат!

Молли взвела курок одного из стволов ружья. Несмотря на хрупкость сложения, она держала довольно тяжелое ружье необычайно твердо.

– Рубел очень похож на меня. Мы с ним близнецы, вы, должно быть, слышали.

– Да, он похож на тебя, как и на всех своих родственников, и ни один из вас не может считать себя в Блек-Хауз желанным гостем. Уходи! – повторила она, ее голос даже не дрожал.

– Подождите же! Дайте мне возможность объясниться! Мне на несколько дней надо снять комнату, – он снова оглянулся. – Я бы снял в Блек-Хауз, если у вас есть свободная.

Но взгляд Молли не смягчился, и хватка не ослабла, она по-прежнему крепко сжимала в руках ружье.

– Никому из лесорубов мы не сдаем комнат, – от ее взгляда могли бы завянуть розы, если бы они еще цвели вдоль тропинки, – и никому из Джарретов, – добавила она.

Рубел провел пальцами по волосам.

– Ей-богу, мэм! Я понимаю, мой брат в очередной раз совершил дурной поступок и бросил тень на всю семью, – он помолчал, чтобы заметить, как она воспримет его слова. – Пожалуйста, примите мои извинения за все, что сделал этот подлец Рубел. Я был бы рад, если бы вы разрешили мне остаться и восстановить в ваших глазах доброе имя нашей семьи.

– Доброе имя вашей семьи не заштопать даже золотой иголкой с серебряной ниткой, – Молли снова двинулась к нему, взведя курок и на другом стволе.

Рубел почувствовал, как у него крупной дрожью затряслись колени.

– Уходи, – приказала она столь гневно, что не могло быть сомнений: приказ она адресует грязному негодяю, впрочем, Рубел сам начал подозревать, что, скорее всего, так оно и есть.

– Однако дело в том, мэм, что мне необходимо остаться. Я…

– Ты Джаррет!

Рубел выпрямился. Возможно, ему следовало бы взять другой тон, но он не сумел сдержаться:

– И я горжусь этим! Вы, Молли, тоже не святая. Нельзя судить обо всех мужчинах по поступку одного безумца.

Он видел, ее глаза затуманились сомнением.

– Безумца? – слово было произнесено гораздо мягче, чем все, сказанное ранее, и Рубелу показалось, что у него появились основания для надежды.

Он опустил руки и торжественно кивнул, подтверждая безумство Рубела Джаррета. Черт, это должно было прозвучать убедительно, потому что, наверное, на самом деле было правдой.

– Если вы меня опасаетесь, я согласен спать в сторожке.

В то мгновение, как упоминание о сторожке вылетело у него изо рта, Рубел уже знал, что поступает неосмотрительно. Он увидел это по ее лицу. Слово «сторожка» напомнило ей то же самое, что и ему, но в ее взгляде проявилась не воспоминание о страстном желании, испытанном той ночью, в ее взгляде проявилось страстное желание разрядить в него оба ствола ружья и прибить его шкуру на дверь этой самой сторожки.

– Я здесь по делу компании «Латчер и Мур», – поспешил сказать Рубел, он был счастлив, что может добавить хоть немного правды в немалую дозу самоуверенной лжи. – Я должен разузнать, каковы условия для строительства железнодорожного пути через Пайнейский лес, и чем быстрее я сделаю это, тем скорее будет проложена железная дорога в Эппл-Спринз, и, кто знает, может, жизнь вашего городка существенно изменится к лучшему, – он резко прервал объяснения. – Конечно, я могу переночевать и в лесу, – махнул он в сторону леса. – Но это может показаться недостаточно солидным: представитель «Л и М», осуществляющий важную миссию, спит в седле! Это даже, пожалуй, будет выглядеть смешно!

Рубел внимательно наблюдал за Молли, лишь наполовину соображая, что говорит, и мог заметить, что и Молли слушает его лишь наполовину. Было очевидно, что его появление в Эппл-Спринз потрясло ее до глубины души, и хотя ее появление потрясло его не менее, Рубел был уверен, что их потрясения разнятся, как день и ночь.

Даже с этими по-старчески туго стянутыми косами и в выцветшем платье Молли Дюрант была такой же красивой, какой он ее помнил. Рубел решил тотчас же, что если он и должен что-либо еще сделать в своей жизни, так это как-нибудь и когда-нибудь искупить свою вину за то, что использовал эту прекрасную злючку как вульгарную проститутку.