В сетях обмана и любви - [46]

– Нет, моя мать отказалась делать это. Мой отчим был убит лесорубом в драке, и мама перестала принимать лесорубов на постой. Я поддерживала традицию. Теперь же вижу, мне придется отказаться от нее.

– Но почему Клитус против того, чтобы ты зарабатывала деньги?

– Если я смогу обеспечивать себя и детей, то перестану от него зависеть.

– Почему же ты должна зависеть от него? Почему ты не можешь просто… э… любить его?

– Может быть, он думает, это одно и то же.

– Да, некоторые мужчины так думают.

– Но не ты?

– Черт, Молли, меня не так воспитали! Мои сестры такие же сильные и самостоятельные, как и братья, – у Рубела перехватило дыхание.

Он хотел бы проглотить эти слова, но они уже были сказаны.

– Некоторые из них, по крайней мере, – добавил он не очень убедительно. – Так чем я могу помочь тебе? – спросил Рубел, поскольку Молли продолжала молчать.

– Мне надо узнать, сколько стоит лес. Потом мне надо знать, как его продать. Могу ли я заключить сделку напрямую с лесопромышленной компанией или нужно искать независимого лесоруба? Хотя я всю жизнь прожила в лесном крае, я ничего не знаю о продаже деревьев.

– Спорю, зато ты наверняка знаешь, как они прекрасны.

Рубел услышал, как Молли вздохнула, и его воображение разыгралось. Он представил, как ведет ее по лесу, гуляя босиком по ковру из опавшей хвои среди величественных сосен-долгожителей. С усилием он вернулся назад, на крыльцо, которое содержало в себе на данный момент достаточно развлечений и без лесных прогулок.

– Нет проблем, – заверил он Молли. – Мне только надо знать, где находится участок леса, на котором ты позволишь срубить деревья. Я увижу массу людей в ближайшие несколько дней, думаю, достаточно многих, чтобы найти среди них честного человека.

– Я слышала разные истории о лесорубах, которые воруют лес, – призналась Молли. – Вот почему я не хочу разговаривать сама с кем попало.

У Рубела подскочило сердце.

– Спасибо за доверие.

– Я подумала, что если в «Латчер и Мур» доверяют тебе настолько, что послали тебя одного, ты должен быть честным человеком.

Если бы Молли выстрелила в него тогда из двустволки, она и то не смогла бы нанести ему более тяжелого удара. Честный человек? Гм. Волк в овечьей шкуре, вот кто он такой! А она маленькая Красная Шапочка, которая живет в лесу, где дровосеки не более честны, чем волки.

– Я буду рад тебе помочь.

После минутной паузы Молли сказала:

– Я хочу продать совсем немного леса, только чтобы хватило средств послать осенью Тревиса в школу святого Августина и обеспечить ему содержание, пока он не закончит учебу.

Волнение нахлынуло на Рубела.

– Ты решила бороться за Тревиса, не так ли?

– Ты не думаешь, что уже поздно?

– Пожалуй, даже лучше, что ты выждала некоторое время. Теперь ты можешь разобраться, кто на твоей стороне, а кто нет.

Молли кивнула дважды:

– Я знаю, я знаю.

Рубел, не выдержав, потянулся к ее рукам, и она удивила его тем, что не отдернула руки.

– Чертовски хорошая идея, Молли! Чертовски!

– Ты думаешь, получится?

– Уверен.

– Я хочу отложить немного денег. Они скоро понадобятся Линди и малышам.

«А тебе? – подумал Рубел. – Кто подумает о тебе, Молли? Тебе нужен человек, который бы помог бороться. Я!»

– Горжусь тобой, Молли! Я действительно горжусь.

Она усмехнулась:

– Все благодаря тебе!

– Нет.

– Да! Ты показал мне, что я в состоянии постоять за себя.

Рубел продолжал держать ее руки в своих.

– Я всегда буду благодарна тебе за это, Джубел, всегда.

Он слегка сжал ее руки в своих ладонях и ощутил мозоли на ее пальцах, и вдруг он понял, что благодарность вовсе не входила в число тех вещей, которых он хотел от Молли Дюрант первоначально. Он потянул ее за руки, нежно подталкивая к качелям. Молли не решалась.

– Иди сюда, – прошептал Рубел.

Она смотрела на него с минуту, и Рубел видел: возможность оказаться рядом с ним соблазняла ее, но она отрицательно покачала головой.

– Почему нет?

– Я боюсь.

Он крепко держал ее за руки, чувствуя, как бьется пульс на ее запястье и зная, что его собственный пульс колотится, как бешеный.

– Иди, Молли. Все хорошо. Дом кишмя кишит детьми и лесорубами. Мы даже не сможем начать то, что у нас, я уверен, на уме у обоих.

Молли резко перестала качаться в кресле.

– Мне нужно пойти посмотреть… – ее пальцы выскользнули из его рук.

Она встала. Отряхнула юбку.

Рубел тоже встал. Качели больно ударили его по икрам, но это было ничто в сравнении с тем потрясением, которое он испытал, когда подошел к ней, взяв ее за плечи и остановив, а Молли не обернулась.

– Ты не думаешь, что нам следует поговорить о прошлой ночи?

Она отрицательно покачала головой.

– Почему нет?

Молли попыталась направиться к двери, но он удержал ее.

– Я не хочу причинять тебе боль, Молли. Я боюсь причинить тебе боль.

Рубел почувствовал трепет, пробежавший по ее телу. Обеими руками он развернул ее к себе. Ее лицо попало в тень, а свет, падавший на крыльцо, освещал края собранных позади волос, отчего казалось, что вокруг головы – сияние.

– Ты сказала, я научил тебя, как бороться за счастье семьи. Хорошо. Но тебе надо научиться отстаивать и свое личное право на счастье.

Его губы коснулись кончика ее носа в легком поцелуе. Даже ее кожа имела привкус жимолости, окружавшей сейчас их. Рубел поцеловал ее в губы нежным и сдержанным поцелуем. Молли отступила, не зная, как быть, но когда его губы нашли ее губы снова, поцелуй был до очевидности желанным. Она сама обвила руками его шею и прижалась к его мускулистой груди. Молли почувствовала, как отвердевают от страстных поцелуев ее соски, когда он захватывает ее губы и проникает между ними языком к деснам. Ласковые руки скользили по ее бедрам, а потом одна из них сжала ей левую грудь, прежде чем она успела понять это.