В сердце Азии. Памир — Тибет — Восточный Туркестан. Путешествие в 1893–1897 годах - [24]

Занятый мыслью о предстоящей экспедиции на Мустаг-ату, я еще с самой долины Алая все выспрашивал на этот счет киргизов. Все в один голос говорили, что подъем туда невозможен: отвесные скаты и обрывы загромождают дорогу повсюду, бока гор одеты твердым, как сталь, льдом, и бури, которые одни только и хозяйничают в этой области, сметут нас, как песчинку, если мы осмелимся пойти на «великана».

Мустаг-ата считается священной горой. Киргизы становятся на колени и творят молитву, когда проезжают мимо или еще только завидят ее издали. Там покоятся 72 святых; уверяют даже, что гора эта громадный «мазар», или святая могила, в которой между другими лежат и Моисей и Али. Последний, почувствовав приближение смерти, предсказал окружающим, что, когда жизнь покинет его, с неба явится белый верблюд и унесет его тело. Действительно, по смерти святого мужа явился белый верблюд, взял его на спину и поспешил на Мустаг-ату. В то, что там почивает и Моисей, киргизы также верят незыблемо и нередко даже называют гору Хазрет-и-Муза, т.е. «святой Моисей».

В Су-баши киргизы рассказывали, что одному старому «ишану» удалось много веков тому назад взойти на гору. Он нашел там озеро и речку, на берегу которой пасся белый верблюд. Был там и сад, в котором росла в изобилии слива и расхаживали старые люди в белых одеждах. Ишан вкусил плодов от одного сливового дерева, и тогда один из старцев подошел к нему и сказал, что счастлив он, не пренебрегши плодами, — иначе и он, как другие, был бы обречен вечно оставаться на горе. Затем его взял к себе на седло всадник на белой лошади и спустился с ним по обрывам. Когда ишан вернулся к себе, у него осталось только смутное воспоминание о том, что было с ним.

С этой областью связана и другая легенда из времен знаменитого хана Ходжи, владычествовавшего над всей страной от Кашгара до Манаса. Китайцы отправили к нему двух послов, чтобы заключить с ним мир, но он не согласился; одного посла умертвил, другому обрубил нос и уши и в таком виде отправил его обратно к китайскому императору. Император страшно разгневался и велел наполнить иглами три котла, обещая послать против Ходжи столько же воинов, сколько вместилось в котлах иголок.

Хан Ходжа во главе войска в 70 000 человек отбивался под Манасом от бесчисленных китайских полчищ целый месяц. Под конец он победил и с 32 000 войска вернулся в Кашгар, а оттуда в Булюн-куль, где произошло новое сражение. С остатками войска направился он к Малому Каракулю, где китайцы и стали сильно теснить его. В самую решительную минуту с Мустаг-аты спустилось 40 всадников на вороных конях и решили битву в пользу хана Ходжи.

В войске его находился один батыр — Чум-кар-кашка, который получил от своего господина наказ — никогда не оглядываться в битве, иначе он никогда не победит. В трех битвах соблюдал он наказ и побеждал, но в четвертой обернулся и был мгновенно поражен стрелой. Могила его находится на большой высоте, около западного склона Мустаг-аты, и одна из вершин горы носит имя батыра.

Китайцы, однако, опять собрали необозримое войско и напали на хана Ходжу около Малого Кара-куля; тогда 40 всадников сочли за лучшее убраться восвояси на Мустаг-ату — трусость довольно неожиданная, раз дело идет о сказочных героях! Ходжа бежал к Ранг-кулю и Корней-тарты; китайцы преследовали его, принудили к битве и разбили. Войско его было все рассеяно, и в конце концов он остался в темноте с одним только трубачом. Хан приказал трубачу трубить, и остатки его войска мгновенно собрались вокруг него. Но их было уже слишком мало, чтобы противостоять китайцам, те погнали их через горы и долины и мало-помалу перебили почти всех.

Всего с пятьюдесятью верными воинами достиг Ходжа Яшиль-куля — «зеленого озера» и там один успел взойти на высокую гору в то время как воины его были окружены китайцами. Тогда хан дал знак своим броситься в озеро, что те и сделали, и тут произошло новое чудо: они никак не могли потонуть, а китайцы никак не могли попасть в них, сколько ни стреляли. Но хан Ходжа умел выпутаться: взял горсть пыли, сотворил над ней молитву и бросил в озеро, — герои тотчас исчезли в волнах! Сам же хан бежал в Бадахшан, но шах отрубил ему голову и отослал ее китайцам. Тело же его было отправлено друзьями в Кашгар, где и погребено около Хазрет-Апака.

Дальше киргизы рассказывали, что на вершине Мустаг-аты находится древний город Джанайдар, воздвигнутый в такие времена, когда все люди на земле были блаженны, и так как потом всякие сношения между городом и прочей землей были прекращены, то обитатели его и до сих пор блаженствуют. Там находятся сады, в которых круглый год растут чудеснейшие плоды и неувядающие цветы; женщины там не старятся и вечно остаются прекрасными. Все блага жизни предлагаются там в изобилии ежедневно; смерть, холод и мрак изгнаны оттуда навсегда.

Словом, Мустаг-ата, как и Демавенд и другие горы-великаны, окружена таинственным облаком преданий и фантастических легенд. Да и немудрено, что полудикие киргизы взирают на эту гору с благоговейным трепетом, если даже европеец бессилен перед ее чарами. Как мощный аванпост, преграждающий дорогу в Центральную Азию, возвышается Мустаг-ата, одна из высочайших гор Памира и всего земного шара, имеющая 7800 м высоты и являющаяся в то же время достойным продолжением мощных хребтов Гималайского, Куньлунь, Каракорума, Гиндукуша, собранных на «крыше мира». Гора эта представляет кульминационную точку идущего по меридиану хребта, охватывающего Памир с востока и носящего название Мус-таг, или Ледяные горы; имя Мустаг-ата, т.е. «отец ледяных гор», показывает ее превосходство перед хребтом.