В садах чудес - [121]
Слово пришло, как всякая отгадка, неожиданно. «Папирус»! Египет! А плеск волн за окном — это плеск Нила. Потолок комнаты поддерживали несколько деревянных круглых колонн, оканчивающихся капителями в виде цветков лотоса, изящно вырезанных и раскрашенных.
Он лежал под простыней совсем нагой. Но он ли это был? Или какой-то совсем другой человек, чьи ощущения и мысли сделались доступны, открыты ему? Кто он, этот человек? До конца ли Пауль проникся его мыслями и чувствами?
Флейта притихла. Пауль услышал шлепанье босых ног. Ему стало радостно. Это шел кто-то близкий ему, кого он любил нежно и трогательно, кто был мил его сердцу.
Колыхнулась занавеска, сделанная из пестро раскрашенных тростниковых прутьев, она закрывала дверной проем. В комнату вошел юноша лет пятнадцати, светло-смуглый, с черными, коротко остриженными волосами, босой, полуобнаженный. Одеждой ему служил кусок ткани в виде холщового передника или трусиков, закрепленный у пояса металлической застежкой. Шею и запястья юноши украшали голубые бусы. Юноша был круглолицый, глаза миндалевидные, с черными зрачками, выпуклые розовые губы. В руке он держал тростниковую флейту. Светлая смуглота его кожи, оттененная белым холстом передника и голубыми мелкими бусами, казалась очень теплой и чистой.
Юноша посмотрел на человека, мыслями и чувствами которого проникся Пауль, и глаза юноши просияли смешливой лаской. Губы его задвигались, он заговорил. В первый миг Пауль услышал звучание непонятного языка — птичье щебетанье, легкие придыхания. Но тут же его сознание сроднилось с этим языком, он стал воспринимать его слова и звуки как нечто естественное, единственное, как воспринимают слова и звуки родного языка.
— Тебе лучше, Сети? — спросил юноша.
И Пауль вдруг каким-то непонятным образом узнал, что лежащий молодой человек — Сет Хамвес — старший сын управляющего храмовым хозяйством, а юноша-подросток — младший брат Сета — Йенхаров.
Пауль видел руки лежащего молодого человека, такие же светло-смуглые, как и руки его брата, но лицо лежащего было скрыто от его взгляда. Ведь он находился как бы внутри сознания Сета Хамвеса и не мог его видеть, то что называется, со стороны.
— Да, мне лучше, — Пауль услышал голос. Это был не его голос, не голос Пауля Гольдштайна. Но если в первый миг Паулю вдруг показалось, что он заговорил чужим голосом, то уже через секунду он сроднился с этим звучным теноровым голосом и стал воспринимать его своим.
— Мне лучше, — ответил Пауль. — Что со мной было, Хари?
Юноша подошел к постели, присел на край, скрестив ступни опущенных ног, и вертел в руках тростниковую флейту.
— Ты, наверное, простудился в храме, там ведь так холодно. У тебя сделалась лихорадка. Ты бредил. Говорил что-то такое странное, какие-то бессмысленные звуки, как будто на непонятном языке.
Пауль подумал, что Сет Хамвес в бреду говорил по-немецки и, должно быть, бред его касался каких-то обстоятельств жизни Пауля.
— Отец сердится, — продолжал юноша немного озабоченно. — Он говорит, что мы с тобой — неудачные дети. И мама сердится. И приезжал старый Дутнахт…
Пауль нахмурился. Это имя было ему неприятно.
— Не будем говорить о неприятном, — решил Пауль. — Такое славное утро, Хари. Мне кажется, что если я подкреплюсь, то смогу встать. И хорошо было бы нам с тобой вдвоем пойти искупаться.
— Непременно! — воскликнул Йенхаров.
— Я бы хотел посмотреть на себя, — сказал Пауль, — садясь снова на постели. — Сильно я похудел за время болезни?
— Нет, нет, почти совсем не похудел. Но погоди!
Йенхаров вскочил, выбежал в дверь, всколыхнув тростинки пестрой занавески, и тотчас вернулся. Тростниковая флейта осталась на постели Сета Хамвеса.
Йенхаров принес полированный бронзовый диск, протянул брату.
Пауль увидел свое теперешнее лицо, лицо Сета Хамвеса. Плотный нос — широковатое переносье, закругленный кончик. Глаза такие же миндалевидные, с выпуклыми черными зрачками, как у Хари, его младшего брата. Такие же розовые выпуклые губы, нет, темнее. Такие же волосы, черные и коротко остриженные.
— Как ты разглядываешь себя! — рассмеялся Хари. — Как будто в первый раз видишь!
— После болезни, как в первый раз, — задумчиво произнес Сет.
— Вчера мама сказала, чтобы принесли в жертву того быка, знаешь, с черной отметиной на лбу. Отец не хотел. Он говорил, что твоя болезнь пустяковая. Но ты же знаешь маму. Настояла на своем. Надо ей сказать, что ты очнулся. Вот она обрадуется! И уж все уши отцу прожужжит о том, как вовремя велела принести в жертву быка.
— Больше ни слова о быках и жертвах, Хари! Иначе я тут же, не сходя с этого места, умру от голода.
— Ты хочешь есть?
— Умираю!
— Погоди, я сейчас!
Йенхаров снова выбежал из комнаты. Пауль прилег и пытался анализировать свои ощущения. В некотором смысле он чувствовал себя самозванцем. Как все странно, как странно!
В комнату вошла немолодая женщина в свободном платье из белого льняного полотна, платье было без рукавов и держалось на бретельках, сколотых у плеч золотыми застежками. Черные волосы женщины были причесаны на прямой пробор и спускались, не доставая до плеч. Она ускорила шаг, почти бегом подбежала к постели, протянула руки и обняла Сета Хамвеса. Внешне мать очень походила на обоих сыновей. То есть это они походили на нее.
Третий том серии «Восточная красавица» — «Ковчег зари» — целиком посвящен иудейской старине. Из романа немецкого писателя Якоба Ланга «Наложница фараона», названного Фейхтвангером «маленькой энциклопедией средневековья», вы узнаете о жизни еврейской общины в средневековом германском городе. В повести израильской писательницы Марианны Бенлаид «Косматая на тропе любви» впервые в мировой литературе описаны «житие и деяния» демонов иудейской мифологии. Произведения отличаются занимательным сюжетом, тонко выписанным психологическим обликом героев.
Средневековье, злые колдуны, тайны, убийства, удивительные приключения, и во всем этом - всепоглощающая любовь без предрассудков и запретов. Это вы найдёте в удивительном романе Клари Ботонда "Любовники старой девы".
Русско-французская пара молодых родителей – Лиза и Поль – переезжает из французской столицы в Прованс в поисках солнца и спокойствия. Но жизнь преподносит им новое испытание. Борясь с рутиной, усталостью и непониманием, оба пытаются вновь обрести себя и былые чувства друг к другу. В историю героев гармонично вплетены рассказы о Провансе: история, кулинария, самые живописные места Прованса и прославившие его имена. Это самое душевное путешествие по Провансу со времен книг Питера Мейла.
Может, вы хотите сказать, что телефон доверия для счастливых людей? Счастливые люди не будут звонить в телефон доверия и выкладывать свою душу. Они не будут заводить знакомство с социальным работником, и проводить с ним всё своё свободное время. Они бы никогда не влюблялись, потому что знали, что конец когда-нибудь нашёл бы их. Счастливые люди не звонили бы в телефон доверия…
Собиралась я в отпуск с любимой подружкой Инночкой, а получила незабываемые приключения с ненавистным Глебом. Папа удружил раз, сам запихнул в самолет два, так еще и номер один три. Нет я так не играю, выпустите меня в Москве, а не в Майами. Потому что, чем закончится эта поездка я и представить боюсь.
Кто бы знал, что одна случайная встреча перевернет стабильную, устоявшуюся жизнь Вадима с ног на голову. Парень и не предполагал, что, спасая от дождя чудную незнакомку, он впускает в свое сердце маленькое торнадо, сметающее все на своем пути. В книге есть: #Веселая, бесшабашная героиня #Серьезный, рассудительный герой #Бурная студенческая жизнь #Приключения #Юмор.
Меня называют Сказочницей Алей. Моя работа - дарить детям сказку. Но как же трудно сделать праздник в семье, где больше нет мамы, отец ненавидит обоих сыновей, бабушка занята собственной жизнью, а с тетей мы старые подруги и закоренелые чайлд-фри. Но я же профессионал! Кто же знал, что неожиданная любовь возьмёт да и перепишет обкатанный годами сценарий детского праздника. — Это хобби или так на жизнь зарабатываешь? — В вашем случае — это дружеский подарок.
Лера ехала в роддом, даже не подозревая, что через пару часов у нее отнимут малыша, а другая женщина присвоит ее имя. Теперь все вокруг твердят, что ей это все привиделось, что она никогда не была Лерой и не рожала ребенка. Но она-то знает правду! И не успокоится до тех пор, пока не вернет своего сына…
«Восточная красавица» — единственная уникальная серия романов. Пески Иудеи и пирамиды Египта, дворцы Стамбула и цыганские шатры, утонченная мистика, изощренный психологизм, необычайные приключения — все это «Восточная красавица».«Судьба турчанки» — так называется первый том серии, состоящий из трех романов — «Призрак музыканта», «Врач-армянин», «Я целую тебя в губы». Вас ждет встреча с историей и современностью, любовью и разлукой, с яркими красивыми страстями. В романе «Врач-армянин» читатели впервые увидят события 1915 года глазами турок.Следите за серией «Восточная красавица».
«Восточная красавица» — единственная уникальная серия романов. Пески Иудеи и пирамиды Египта, дворцы Стамбула и цыганские шатры, утонченная мистика, изощренный психологизм, необычайные приключения — все это «Восточная красавица».«Судьба турчанки» — так называется первый том серии, состоящий из трех романов — «Призрак музыканта», «Врач-армянин», «Я целую тебя в губы». Вас ждет встреча с историей и современностью, любовью и разлукой, с яркими красивыми страстями. В романе «Врач-армянин» читатели впервые увидят события 1915 года глазами турок.Следите за серией «Восточная красавица».
«Восточная красавица» — единственная уникальная серия романов. Пески Иудеи и пирамиды Египта, дворцы Стамбула и цыганские шатры, утонченная мистика, изощренный психологизм, необычайные приключения — все это «Восточная красавица».«Судьба турчанки» — так называется первый том серии, состоящий из трех романов — «Призрак музыканта», «Врач-армянин», «Я целую тебя в губы». Вас ждет встреча с историей и современностью, любовью и разлукой, с яркими красивыми страстями. В романе «Врач-армянин» читатели впервые увидят события 1915 года глазами турок.Следите за серией «Восточная красавица».
Третий том серии «Восточная красавица» — «Ковчег зари» — целиком посвящен иудейской старине. Из романа немецкого писателя Якоба Ланга «Наложница фараона», названного Фейхтвангером «маленькой энциклопедией средневековья», вы узнаете о жизни еврейской общины в средневековом германском городе. В повести израильской писательницы Марианны Бенлаид «Косматая на тропе любви» впервые в мировой литературе описаны «житие и деяния» демонов иудейской мифологии. Произведения отличаются занимательным сюжетом, тонко выписанным психологическим обликом героев.