В России жить не запретишь - [12]

– Не распускай язык, когда тебя об этом не просят, щенок!.. Будь скромен и учтив, яйцевислый сын безмозглого барана!

– Мой отец не баран! – гнусаво запротестовал Ильяс. Чувствуя, что дядин гнев идет на убыль, он помаленьку осмелел: – Ты не смеешь называть его бараном.

Руслан в глубине души понимал, что перегнул палку, но только усилил хватку, поскольку главе тейпа не пристало признавать собственные ошибки.

– Твой отец, – гудел он, – и мой двоюродный брат был достойным, уважаемым человеком. Он принес нашему роду много пользы. А что сделал хорошего ты, желторотый индюшонок? Кто ты такой, чтобы тявкать в присутствии старших, щенок?.. А?.. А?..

При каждом новом восклицании Руслан яростно дергал прищемленный нос племянника то влево, то вправо, так что очень скоро его пальцы сделались липкими. Пришлось брезгливо вытереть их о футболку Ильяса. Тот покосился на испачканную грудь и заговорил на родном языке, часто шмыгая покрасневшим носом:

– Великодушно извини меня, дорогой дядя, но я хотел как лучше. Этот Ник неспроста явился. Он волнуется и утверждает, что дело срочное, прямо-таки неотложное. А в руке у него сумка, очень большая, вместительная сумка. Вот я и подумал: а вдруг там что-то важное? Вдруг дядя обрадуется известию, которое я ему принесу?

Высказав столь мудрую мысль, Ильяс скромно потупился.

– Да, я обрадовался, – задумчиво произнес Руслан. – Но настоящие мужчины должны сдерживать чувства. Не так ли?

– Так, именно так, – подтвердил Ильяс, ничего не понявший из туманной дядиной речи.

– Поэтому, когда будешь сопровождать гостя, не улыбайся и не трещи, как сорока. – Руслан подтолкнул племянника к выходу. – Никита Сундуков не должен заподозрить, что его тут ждут с нетерпением. Просто спустись вниз и помани его пальцем. Молча.

– Куда его проводить? – посуровел Ильяс. – В столовую? В ваш кабинет?

– Сюда, – распорядился Руслан. – Сумку Никита пусть тащит сам, а ты иди быстро, не останавливайся.

– Понял, дядя. Все будет исполнено в лучшем виде.

– Надеюсь, ты хотя бы с этим поручением справишься, мой мальчик.

– Я с любым поручением справлюсь, – горделиво произнес Ильяс.

– Хочется верить, – сказал Руслан. – Пора бы тебе наконец заняться каким-нибудь полезным делом, мой мальчик. Не то я отправлю тебя на кухню готовить пищу вместе с женщинами. Ты ведь не жалуешься на аппетит, а? Такой молодой, здоровый, кушаешь за двоих, а работать совсем не хочешь. – Руслан снова толкнул племянника в грудь, на этот раз сильнее. – Стыдно! Иди и подумай о том, как жить дальше, чтобы не позорить свой род.

Сам никогда не стыдившийся никого и ничего, Руслан Гелхаев укоризненно покачал головой и вздохнул так тяжело, словно нравственные проблемы были самыми сложными из всех, какие ему приходилось решать в качестве одного из полутора сотен московских авторитетов.

* * *

Оставшись один, он тщательно вытер полотенцем руки, шею и в последнюю очередь разгоряченное лицо. Снял отсыревший спортивный костюм, набросил халат, затянул под мохнатым животом поясок. Вид получился не самый презентабельный, как легко было убедиться, поглядевшись в зеркало. Но кто они такие, эти русские мальчики-колокольчики, чтобы с ними церемониться? Никита Сундуков наверняка расфуфырен, как павлин, на голове черт-те что и сбоку бантик. Стиль жизни у него такой – выпендриваться. Вот пускай и лезет из кожи вон, стараясь понравиться ему, Руслану Гелхаеву. А он волен принимать просителя так, как ему заблагорассудится. Хоть сидя на унитазе.

– Милости прошу! – крикнул Руслан по-русски, заслышав деликатный стук в дверь.

И тут же повернулся к этой самой двери спиной, делая вид, что полностью поглощен изучением показателей своего велотренажера. Накрутил педали всего на каких-то три километра, а умаялся на все сто, вот такая неутешительная арифметика получалась. Настроение от нее не улучшалось, совсем наоборот. Визитер, возникший за гелхаевской спиной, нерешительно перетаптывался, покашливал, шуршал одежками. Маялся. Это тебе не на дискотеках гарцевать, мстительно подумал Руслан и, выждав еще несколько секунд, обернулся. Лицо его выражало безмерное удивление, радость и восхищение, когда он, попеременно двигая бровями, воскликнул:

– Ай, кого я вижу!

Видел он перед собой не бог весть кого: смазливого заморыша, вырядившегося, как на цирковой манеж. Переливающиеся брючки в обтяжку, маечка-безрукавка сеточкой, сам голыми плечиками поигрывает, а на плечиках – японские драконы, хвост одного из которых заметно смазан.

– Я к вам по делу, господин Гелхаев, – заявило это чудо природы, ставя сумку у порога.

– По делу? – огорчился Руслан. – Что ж, ладно. Будем о делах говорить. В моем доме любое желание гостя – закон.

Плюхнувшись на единственное в помещении кресло, Руслан выжидательно уставился на подрастерявшегося заморыша.

Тому сесть было не на что. Разве что на пол. Или верхом на велотренажер, чего он явно делать не привык.

– Слушаю. – Руслан нетерпеливо шевельнул бровями.

В свою очередь, визитер подвигал челюстью, давая понять, что подобный прием его не слишком вдохновляет.

– Я тот самый Ник, который созванивался с Алханом Шалоевым…