В рабство – на экскурсию - [20]

— Да какая я… королева?! — Надя смутилась, но ей было приятно такое обращение.

— Так все женщины — королевы, — вдруг сказал он, — каждая — в своем королевстве. А вот кем она там себя чувствует, королевой или служанкой, — это, по большей части, зависит от мужчины, — убежденно заключил он.

— От короля? — засмеялась Надежда.

— От короля! — подтвердил Юрий. — И как же ты это в себе совмещаешь? Лирика и политика — вещи, как мне кажется, несовместимые. Политика — дело прагматиков!

— Это побеждают в политике почти всегда прагматики. А идут туда, в основном, мечтатели и романтики, — возразила Надежда, — только они редко достигают больших высот…

— В президиуме заседаешь… ты в вашей партии — важная птица?

— Ой, да ладно! Там все периодически заседают. И меня в президиум избирают вовсе не для пользы дела… а исключительно для вида! Для интерьера! Для декорации! И не только меня… я ведь не единственная женщина у нас в партии. Мрачно, знаете ли, смотрится президиум, если там одни мужики… — совершенно искренне заметила Надежда. — Так что в президиуме не только «важные птицы» присутствуют, но и простые смертные, рядовые партийцы и скромные председатели региональных отделений.

— Стало быть, для красоты? Понимаю!

— Для красоты, для красоты, — грустно улыбнулась Устинова, — только вот… прозаседала в президиуме, а Иринку просмотрела, — вернулась она к больной теме.

— Ну… она не маленький ребенок, чтобы за ней смотреть. Расскажи-ка мне о ней, — попросил Юрий Петрович.

Надежда поведала об Ирине все, что уже повторяла за последние два дня много раз, не добавив ничего нового.

— Есть ли у нее молодой человек?

Надя была не в курсе.

— Сейчас полезно было бы знать такие вещи, — заметил полковник.

— Но это ее личное дело, и я никогда не вторгаюсь…

— Надюша, — на сей раз перебил Юрий Петрович, — чтобы разобраться в ситуации и убедиться в необходимости возбуждения уголовного дела, именно этот… очень личный вопрос может оказаться самым важным. Здесь за каждую соломинку хвататься надо. В любом расследовании излишняя деликатность может сильно помешать.

— Извините, Юрий Петрович.

— Наденька, а давай без отчества?.. Ладно?.. Я тебя прошу… и на «ты». Договорились?.. А извинять мне тебя не за что…

— Ну хорошо, — согласилась Надежда и задумчиво добавила:

— А я, оказывается, совсем мало знаю об Ирине. У нее в группе мальчиков совсем нет, одни девчонки. Рукодельница… Танцами занимается… А с кем она общается за пределами колледжа, я понятия не имею.

— Ладно, разберемся! — пообещал Юрий. — С родителями ты не связывалась?

— Нет… у меня даже номера их нет…

— Если завтра она не появится, надо сообщить, Надюша… Они должны быть в курсе.

— Знаю. Только не представляю, как им сказать… Представь, как это все выглядит: вытащила девчонку на съезд и… потеряла!

— Она взрослый человек и, как ты утверждаешь, ответственный, — напомнил полковник об одном из качеств Ирины, в существовании которого Надежда упорно убеждала окружающих в последние два дня.

Они прогуливались по живописной аллее парка. На скамейке под цветущим каштаном миловалась влюбленная парочка.

— Весна, пора любви! — улыбнулся Юрий. — Вот и Ирину, может быть, на что-то такое… потянуло!

— Но не до такой же степени, что она забыла об отъезде… и обо всем! У нее, между прочим, в понедельник зачетная неделя начинается.

— Так сегодня только четверг. Ладно?

— И вообще… какая любовь? — рассуждала вслух Надежда. — Мы же в командировке!

— Ой, какой строгий педагог! — засмеялся Юрий. — А в командировке, значит, любовь нагрянуть не может?

— Я, конечно, глупость сказала, но… пусть бы лучше эта самая «любовь» у нее дома «нагрянула», рядом с мамой. А здесь я за нее отвечаю!.. И хорошо, если бы так оно и было… что любовь, а то… неизвестно, что там на самом деле…

Аллея заканчивалась. Они вышли из парка, направились к зданию кафе, откуда легкий ветерок доносил запах жарящегося шашлыка.

— Ох, какое благоухание! — Юрий с явным удовольствием вдыхал ароматный дымок. — Ну что, перекусим?

— Перекусим, — согласилась Надежда. Она почувствовала, что ее пропавший в последние дни аппетит постепенно возвращается.

Заняли столик на веранде. Заказали мясо барбекю с острым соусом, по бокалу красного сухого вина.

— Я закурю? — Юрий достал из борсетки пачку сигарет.

— Да, пожалуйста, — не стала возражать Надя.

— А ты не куришь? — спросил он, вынимая сигарету из пачки. Сигарета выскользнула из его пальцев, упала на деревянный настил. «Нервничает что-то, — подумала Надежда, — или просто устал на работе… а еще мои проблемы с Иринкой на него свалились… и я — со своим цыплячьим самообладанием…»

— Нет, не курю, — ответила она, — у меня другие вредные привычки…

— Ой!.. А я вот балуюсь иногда…

Он поднял упавшую сигарету, смял ее, бросил в пепельницу. Вынул другую, закурил. Легкий дымок показался Надежде довольно приятным. Поймала себя на том, что ей нравится смотреть, как Юрий держит сигарету и подносит ее к губам — как-то удивительно по-мужски и в то же время аристократично.

— А вредные привычки — это политика или педагогика? — улыбнулся полковник. Надю немного смущал его пристальный взгляд.