В прорыв идут штрафные батальоны - [49]
Не сговариваясь, Колычев и Упит вышли наружу одновременно. Некоторое время шли молча. Им казалось, они это чувствовали, что понимают друг друга без слов, что мысли и чувства их схожи и им сейчас необходимо, как отдушина, это общение.
Они и впрямь думали об одном и том же — о недосказанности, которая скрывалась за пьяным выпадом Сачкова против Упита.
— Сачков не зря меня о Берзине спрашивал. Знал я его, и близко, — будто отвечая на невысказанный вопрос Колычева, признался Андрис. — И не верю, что он мог изменить делу революции. Такие, как он, не изменяют. Для них честь дороже жизни.
— А кто такие Медведь, Фомин и Запорожец?
— Это руководители Ленинградского ЧК — тогда, когда убили Кирова. Тоже соратники Дзержинского. Думаю, что за то и поплатились, что троцкистский заговор вовремя раскрыть не смогли. А не потому, что враги народа, как их объявили.
— А самого Сачкова давно знаешь?
— Да нет, в резерве познакомились, вместе назначение в батальон получили. Злобный тип. Я зарекся с ним в компании бывать. Как нажрется, так сразу Колыму вспоминать. Как над людьми издевался. Выкатит зенки и злобствует. Свихнулся на пачках трупов. Только б гноил да расстреливал. Рассказывал, что даже живьем людей в шахту сбрасывал…
— У всех у них, кто в лагерях служил, с психикой не в порядке, что ли? Доценко вон тоже — пес цепной.
— Комбат тоже в лагерях служил, а по нему не скажешь. Человек как человек
— Не с комбатом случайно служил? Уж больно на человека похож
— Нет, я в Пензе при областном управлении служил. Ни в лагерях, ни на Колыме никогда не был, — серьезно ответил Упит.
Прощаясь, Павел задержал его руку в своей. Это был знак признания.
Вместо запланированного смотра объявлено всеобщее построение.
Батальон выстроен на церковной площади. Роты стоят колоннами по четыре в ряд, без интервалов, П-образным порядком, обращенным к братской могиле, где на временно сооруженных подмостках представлено все командование батальонов. Над солдатским строем вьется парок дыхания.
Под неумолчный вороний гомон комбат зачитывает приговоры военного трибунала: «За вооруженный грабеж и убийство гражданского населения и военнослужащих Сафроненко, Чернюк, Рогов и Колышкин приговариваются к высшей мере социальной защиты, а остальные к десяти годам тюремного заключения. Приговор в отношении Сафроненко, Чернюка, Рогова и Колышкина приведен в исполнение».
Балтус свернул листок и спрятал его в папку. Обвел долгим взглядом солдатский строй, будто выискивал тех, кто затаился и избежал заслуженной кары.
— Штрафники! Формирование и боевая подготовка батальона закончены. С часу на час ожидается приказ командования об отправке батальона на фронт. Я знаю, для большинства из вас это тот решающий день и час, которого с нетерпением ждут те, кто готов честно искупить вину на поле боя. Смыть кровью позорное пятно из своей биографии и снова стать в ряды достойных граждан и защитников нашей великой социалистической родины. И не обязательно кровью, как было раньше. Обращаю на это ваше внимание особо. Мною получено распоряжение командования о представлении к оправданию тех штрафников, кто не будет ранен, но проявит в бою особую отвагу и мужество. Более того, командованию батальона предписано представлять таких штрафников к награждению орденами и медалями. И я воспользуюсь этим правом.
Но я знаю также, что среди вас есть и те, кто пришел в батальон вовсе не за тем, чтобы рассчитаться со своим уголовным прошлым, стать на путь исправления. Это отпетые мерзавцы типа Сафроненко и Рогова, их подручные и приспешники. Они и здесь пытались заниматься грабежами и убийствами, намеревались совершить дезертирство, чтобы уйти от заслуженного наказания.
Таких мало. Но они есть. И для них я специально повторяю: в прифронтовой полосе действуют другие законы. Не только за бандитизм и уголовщину, но за любое нарушение или неисполнение приказа командирам взводов и рот дано право применять оружие и расстреливать виновников на месте. Я повторяю — за любое!
Каждый день на фронтах гибнут десятки тысяч лучших сынов Родины, ее несгибаемых защитников. В порядке высшей справедливости у нас нет права за их счет быть милосердными хоть и к своим, но врагам. Потому что бандит — грабитель, дезертир и трус — изменник, тот же враг, ничем не лучше фашистов. По сути — их прямой пособник
Я уверен, батальон выполнит любой приказ командования, а его солдаты мужеством и отвагой возвратят себе честное имя, станут полноценными гражданами и воинами нашей великой Родины. Враг будет разбит, победа за нами!…
Объявленный комбатом приговор трибунала новостью для штрафников не стал. Еще накануне беспроволочный телеграф распространил по подразделениям его изложение. Но штрафники знали даже больше того, что содержалось в прокурорском вердикте.
Знали, что до расстрела Соболь не дожил. Не обмануло изощренное чутье Каширу, продал его подельник на первом же допросе. Выдавая страх по собственной шкуре за чистосердечное признание, сдал и всех остальных участников ночных грабежей и убийств. На что рассчитывал, чего хотел? На приговоре трибунала это обстоятельство отразиться не могло. Высшая мера ему была предопределена.
В штабных документах штрафников именуют «переменным составом», а сами они окрестили себя «НЕВОЛЬНИКАМИ ВОЙНЫ». Их штрафбат по численности равен стрелковому полку, но «штрафные полки и дивизии создавать нельзя — что тогда о Красной Армии подумают? Ну а батальоны — куда ни шло. Они и у немцев есть…» В бою у них один приказ: только вперед! любой ценой! не считаясь с потерями! Пусть после каждой атаки в строю остается меньше половины «переменного состава» — «война все спишет!».Книга основана на реальных событиях, участником которых был Юрий Сергеевич Погребов, сам воевавший в штрафбате.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Воспоминания и размышления фронтовика — пулеметчика и разведчика, прошедшего через перипетии века. Со дня Победы прошло уже шестьдесят лет. Несоответствие между этим фактом и названием книги объясняется тем, что книга вышла в свет в декабре 2004 г. Когда тебе 80, нельзя рассчитывать даже на ближайшие пять месяцев.
От издателяАвтор известен читателям по книгам о летчиках «Крутой вираж», «Небо хранит тайну», «И небо — одно, и жизнь — одна» и другим.В новой книге писатель опять возвращается к незабываемым годам войны. Повесть «И снова взлет..» — это взволнованный рассказ о любви молодого летчика к небу и женщине, о его ратных делах.
Эта автобиографическая книга написана человеком, который с юности мечтал стать морским пехотинцем, военнослужащим самого престижного рода войск США. Преодолев все трудности, он осуществил свою мечту, а потом в качестве командира взвода морской пехоты укреплял демократию в Афганистане, участвовал во вторжении в Ирак и свержении режима Саддама Хусейна. Он храбро воевал, сберег в боях всех своих подчиненных, дослужился до звания капитана и неожиданно для всех ушел в отставку, пораженный жестокостью современной войны и отдельными неприглядными сторонами армейской жизни.
Новый скорострельный боевик от автора бестселлеров «Фронтовик. Без пощады!» и «Фронтовик стреляет наповал».Вернувшись с Великой Отечественной, войсковой разведчик становится лучшим опером легендарного МУРа.На фронте он не раз брал «языков», но «на гражданке» предпочитает не задерживать бандитов и убийц, а стрелять на поражение.Только-только справились с послевоенным разгулом преступности, как умирает товарищ Сталин, объявлена амнистия, но не политическим, а уголовникам, из лагерей выпускают тысячи воров, грабителей, насильников.«Холодное лето 1953 года» будет жарким.А значит – Фронтовику снова идти в бой.Он стал снайпером еще на передовой.На его боевом счету уже более сотни нелюдей – гитлеровцев и урок.Его верный ТТ не знает промаха!
Новый фронтовой боевик от автора бестселлера «Пограничники Берии»! Новые подвиги «зеленых фуражек», выживших в отчаянных боях 22 июня 1941 года. Их осталось совсем немного – один из ста, – но каждый из них стоит целого взвода Спецназа.И теперь у бывших пограничников новый командир – легендарный «гений диверсий» Павел Судоплатов – и новое задание: возглавить разведывательно-диверсионный отряд, заброшенный в глубокий немецкий тыл, чтобы рвать вражеские коммуникации, пускать под откос воинские эшелоны, жечь автоколонны с боеприпасами, а главное – уничтожить железнодорожный мост, жизненно необходимый Вермахту для наступления на Сталинград.Этот стратегический объект под надежной охраной, и первая атака заканчивается провалом и тяжелыми потерями.
НОВЫЙ убойный боевик от автора бестселлера «Фронтовик. Без пощады!».Новые расследования операфронтовика по прозвищу Стрелок.Вернувшись домой после Победы, бывший войсковой разведчик объявляет войну бандитам и убийцам.Он всегда стреляет на поражение.Он «мочит» урок без угрызений совести.Он сражается против уголовников, как против гитлеровцев на фронте, – без пощады, без срока давности, без дурацкого «милосердия».Это наш «самый гуманный суд» дает за ограбление всего 3 года, за изнасилование – 5 лет, за убийство – от 3 до 10.
Вернувшись с фронта домой и поступив на службу в милицию, бывший войсковой разведчик осознает, что он снова на передовой, только война идет уже не с гитлеровскими захватчиками, а против уголовного отребья.Пока фронтовики проливали кровь за Родину, в тылу расплодилась бандитская нечисть вроде пресловутой «Черной кошки», на руках масса трофейного оружия, повсюду гремят выстрелы и бесчинствуют шайки. А значит – никакой пощады преступникам! Никаких интеллигентских соплей и слюнявого гуманизма! Какая, к черту, «эра милосердия»! Какие «права человека»! Вор должен сидеть в тюрьме, а убийца – лежать в могиле! У грабителя только одно право – получить пулю в лоб!И опер-фронтовик из «убойного отдела» начинает отстреливать урок как бешеных собак.