В присутствии Бога. Беседы о Ветхом Завете - [2]

Так говорил Иов. Он обращался к Господу резко и дерзновенно, и мы, читая эту книгу, содрогаемся вместе с ним о пережитых им бедах, боясь, как люди, пережить их в своей собственной жизни.

Интересно то, что книга раскрывается прологом на небесах, этот литературный приём, заимствовал Гёте для своей поэмы «Фауст». Это произведение тоже открывается прологом на небесах — избранием Фауста. Мефистофель искушает его, как сатана искушал праведного Иова. В Книге Иова говорится, что лукавый предстал пред Господом и просил Его дать ему в руки этого человека, который был богобоязненным, удаляющимся от зла, праведным. Господь хвалился им, Он говорил: «Обратил ли ты внимание на раба моего Иова?».

Вот что интересно, братья и сестры: читающему эту книгу ясно больше, чем участнику этой книги. Пролог на небесах даётся читающему, и поэтому нам становится понятным дальнейшее — почему, что и как. Оказывается, идёт борьба между лукавым и Господом, между Господом и лукавым. Вырисовывается некий неравносторонний треугольник: вершина треугольника внизу, на земле, она упирается в Иова всей своей тяжестью, а две остальные вершины — где-то высоко, за пределами этого мира. Господь и лукавый между собой спорят, есть ли на земле бескорыстные праведники. Иов не знает об этом споре. А мы — понимаем, и это очень важно, потому что мы часто, читая Писание, видим, что писателю, участнику событий библейских, открыто больше, чем читателю. Например, апостол Павел — он очень много сказал, очень много написал. Он пытался в своих посланиях и проповедях максимально адекватно выразить свой внутренний опыт, который был очень глубок и велик. Скажем, Павел был на небе. Он был восхищен (не зная только, в теле или без тела) до третьего неба и там слышал ангельские слова, которые потом не мог пересказать. Он пытается в бледных тенях, слабыми средствами человеческого языка высказать свой глубочайший внутренний опыт. Но всё равно не может передать его адекватно. Павел, без сомнения, знает больше, чем знаем мы — читатели Павла. Он написал четырнадцать посланий, которые мы читаем, но, конечно, они не вмещают всего богатства Павлова богословия — ведь были времена, когда он три года день и ночь учил христиан в Эфесе. За три года он, конечно, сказал больше, чем передают его краткие послания; то есть — Павел знает больше, чем сохраняется в Писании от Павла. А Иов знает меньше, чем хранится в Библии от Иова. Мы, читающие «снаружи», смотрящие на происходящее внутри этого священного текста событие, знаем больше. А те, кто погружены в пространство этого повествования, видят только по плоскости, только себя, только на земле. Они знают многое о Боге, говорят очень глубокие о Нём вещи, которых мы часто личным опытом не достигаем, но всё равно нам понятно больше.

Иов оказывается заложником некоей... не игры, но большой борьбы. Достоевский вполне прав, сказав однажды на страницах своего романа «Братья Карамазовы», что дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердце человеческое. Книга Иова — яркое тому подтверждение. Достоевский любил эту книгу, в его письмах есть такие заметки: «Читаю Иова и хожу по комнате, содрогаясь от ужаса», — примерно так, я могу неточно процитировать. Это удивительное духовное произведение.

Итак, Господь Бог желает похвалиться человеком. Если чем-то можно Богу похвалиться, то, конечно, человеком, потому что он — самое дорогое Ему создание. Господь лукавому предлагает Иова для наблюдения: вот, посмотри, какой у Меня есть раб на земле. И лукавый говорит Богу: «Разве Иов даром праведен? Не Ты ли кругом оградил его благоденствием, долголетием, силою, крепостию, богатством и прочим?».

У Иова было много стад верблюдов, овец, волов, что являлось зримым выражением могущества — он был таким своего рода восточным шейхом. Он был богатый землевладелец, богатый скотовладелец, многодетный человек, мудрый человек, говорящий столь ёмко и веско, разбирая чужие тяжбы и суды, что после его слов все замолкали. Он потом сам об этом вспоминает: «Когда я говорил своё слово, то после меня уже никто не осмеливался говорить». У него было семь сыновей и три дочери, и они каждый день пировали друг у друга. Иов заботился от том, чтобы они тоже были благочестивыми, и молился Господу о них, ежедневно принося жертву, потому что думал: «А вдруг дети мои в сердце похулили Господа?» — и, чтобы Бог помиловал их, молился о них. Со всех сторон чудный человек. И вот лукавый задаёт такой вопрос — даром ли Иов благочестив? Это первый вызов. Серьёзнейшая проблема: праведники творят правду за награду или просто ради правды? Ради Бога трудится человек, призванный к святости, ощущающий внутренний позыв творить заповеди, ради Самого только Господа творит это или в надежде на вознаграждение? Праведность всегда влечёт за собой долголетие, благоденствие, успешность или не всегда? Это очень серьёзный вопрос, на который разные люди по-разному отвечают. Книга Иова об этом говорит весьма строго и неприятно для человеческого самолюбия. Даром ли праведник праведен? Или он праведен за награду?

Классически распределяются наши состояния в отношениях с Богом, касательно Его заповедей, на рабское, наёмническое и сыновнее. Раб боится наказания. Наёмник ожидает награды. Сын делает так, потому что знает Отца. Не может поступать иначе, потому что любит Отца. Он не хочет творить волю свою, но хочет творить волю Его с внутренним удовольствием и согласием, как Исаак, который ложится на жертвенник из послушания Отцу. Как Христос, идущий на Крест ради исполнения воли Отца.