В приисковой глуши - [20]

Шрифт
Интервал

Черный сюртук и белая рубашка были достаточным нарядом для Инджиан-Спринга. М-р Форд присовокупил еще лишнюю элегантную подробность: белый жилет.

Когда он подходил к зданию суда, где происходил бал, было всего еще девять часов, но в окнах уже горел яркий огонь. По дороге он раз или два думал было обратиться вспять, и это колебание снова охватило его у самых дверей. И только страх, что его нерешительность будет замечена зеваками, заставил его войти.

Конторы клерков и комнаты судей нижнего этажа были наводнены верхним платьем, шалями и угощением, танцы же должны были происходить в верхнем этаже, в зале, суда, еще не отделанной. Флаги, лавровые венки и приличные случаю надписи скрывали ее голые стены; но герб штата уже красовался над эстрадой судей с его неподражаемым солнечным закатом, его торжествующей богиней и свирепым медведем, который лучше всяких надписей иллюстрировал действительность. В зале было душно и тесно. Свечи по стенам, в простых подсвечниках или в обручах с бочонков спускались с потолка. Самое удивительное разнообразие царствовало в женских костюмах, какое когда либо видел учитель. Платья, давно вышедшие из моды, смятые и слежавшиеся в сундуке, забытые фасоны, с попытками приспособить их на современный лад, самые неожиданные комбинации: обшитая мехом кофточка и тюлевая юбка, бархатное платье и пелеринка из белого пике, затейливые прически, головы в цветах и перезрелые прелести, облеченные в цвета невинности. Небольшое пространство, расчищенное для танцующих, постоянно наводнялось зрителями, наполнявшими комнату в три и в четыре ряда.

Когда учитель пробирался вперед, молодая девушка, стоявшая в одной из кадрилей, с быстротой нимфы юркнула, в толпу и скрылась на минуту. Не разглядев ни лица, ни фигуры, м-р Форд по живым, решительным манерам узнал Кресси: с инстинктивным смущением, в котором, он не мог дать себе отчета, он знал, что она видела его и что по какой-то непонятной причине, он виной, что она вдруг скрылась.

Но это длилось только одно мгновение. Он еще не успел протискаться сквозь толпу, как она уже вновь появилась и заняла прежнее место около озадаченного кавалера, который оказался никто иной, как иностранец, очаровавший Джонни и возбудивший ненависть Руперта.

Она была бледна; он никогда еще не видел ее такою прекрасной. Все, что он находил в ней бестактным и резким, казалось вполне уместным в это мгновение, в этом свете, в этой атмосфере, в этом странном собрании… Даже ее розовое газовое платье, из которого ее белые, молодые плечи выступали как бы из облака, заалевшего от солнечного заката, казалось совершенством девственной простоты; ее девически длинные руки и ноги и продолговатая линия шеи и спины казались теперь удивительно изящными. Бледность на ее обычно румяном лице сообщала ему духовную прелесть. Он не мог отвести от нее глаз, не верил своим глазам. И однако то была Кресси Мак-Кинстри, его ученица! Да, полно, видел ли он ее прежде? Знал ли он ее? Не удивительно, что все глаза были устремлены на нее, что ропот сдерживаемого восхищения или еще более выразительное молчание царили в окружавшей ее публике. Он поспешно огляделся и почувствовал странное облегчение, видя, что толпа разделяет его чувства.

Она теперь танцовала и все с той же сдержанной бледностью и замечательным спокойствием, которые так именно на него действовали. Она даже не взглянула в его сторону, но он знал каким-то чутьем, что она знает, что он тут. К желанию его поймать ее взгляд примешивался какой-то страх, точно при обмене взглядов овладевшая им иллюзия должна была или рассеяться безвозвратно или же укрепиться навсегда. Он принудил себя, по окончании кадрили, отойти, частию затем, чтобы уклониться от некоторых знакомых, которых он видел перед собой и которых из вежливости должен был бы пригласить танцовать, частию затем, чтобы собраться с мыслями. Он решил обойти комнаты и потихоньку уйти домой. Те, кто узнали его, расступались перед ним с пассивным любопытством; пожилые и старые люди выражали доверчивую симпатию и как бы ставили его на одну с собой доску, и это положительно раздражало его. Одну минуту он думал разыскать м-с Трип и пригласить ее на какой-нибудь танец только затем, чтобы доказать ей, что он умеет танцовать.

Он уже дошел до середины залы, как вдруг раздались звуки вальса. Вальс не был в чести на балах в Инджиан-Спринге, частию потому, что набожные люди сомневались, чтобы он входил в число дозволенных танцев частию потому, что молодые люди не вполне еще справились с его трудностями. Когда учитель поддался желанию опять поглядеть на танцующих, то увидел, что всего три или четыре пары нашли в себе смелость закружиться по зале. Кресси Мак-Кинстри и ее прежний кавалер были в числе их. В охватившем его восторженном состоянии, он не нашел странным, что она прекрасно вальсировала, чего никак нельзя было сказать об ее кавалере. После нескольких туров, она остановилась и улыбаясь высвободила свою талию от обвивавшей ее руки. Отходя, она с безошибочным инстинктом оглянулась в ту сторону, где стоял учитель, и взгляды их встретились. В них таилась притягательная сила, тем более опасная, что она не была высказана, — власть без предварительных объяснений, обещаний или даже намерений, любовь, которую не надо было вызывать.


Еще от автора Брет Гарт
Хребет последнего ружья

Седьмой выпуск серии "Библиотека вестерна" представляет произведения, отражающие все богатство форм этого жанра: скорострельный вестерн-боевик, вестерн-сага, вестерн-детектив и лирико-психологический вестерн, которые в совокупности своей создают многокрасочную картину времен освоения Дикого Запада.


Трое бродяг из Тринидада

Герои рассказов американского писателя Ф.Брета Гарта - люди, показанные во всей их сложности и противоречивости: золотоискатели, рудокопы, любители "быстрого обогащения" и те, кого отвергло "благополучное" американское общество. Ф.Брет Гарт подчеркивает высокие человеческие качества этих людей: незаурядную храбрость, подлинное человеколюбие, независимость духа и человеческое достоинство.


Подопечные мисс Пегги

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Как Санта Клаус пришел в Симпсон-бар

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Степной найденыш

«Степной найденыш», «Сюзи», «Кларенс», — составляют трилогию, в центре которой история жизни главного героя — Кларенса Бранта. Как и многие другие произведения Б. Гарта, повести рассказывают о жизни золотоискателей, развращающей власти золота, о мужестве людей, отвергнутых буржуазным обществом.


Габриель Конрой

Полная испытаний и жестокости жизнь золотоискателей американского Запада, суровые и мужественные герои, проявления человеческой доброты и верности — вот главные темы произведений Брет Гарта. Он был дерзким журналистом, лирическим поэтом, своеобразным прозаиком. Его писательский дар признали сразу и, как ни удивительно, раньше всего в России. Но не только авантюрные сюжеты и колоритные образы героев произведений Брет Гарта влекут к его книгам все новых читателей, а возможно, торжество справедливости, которое присутствует и в единственном романе «Габриэль Конрой», и в повестях и рассказах.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.