В постели с бактериями. История, наука и секреты микроскопических существ, о которых не принято говорить - [17]
И вот ночной перелет, утром в воскресенье я прилетаю в Рио и выхожу на пляж прямо перед отелем. По берегу расслабленно прогуливаются женщины в купальниках. Трусики у них крошечные, зачастую – два треугольника ткани размером всего в несколько сантиметров, соединенные завязками. Большая часть ягодиц ничем не прикрыта. Порадовало, что размер купальника никак не зависит от комплекции его обладательницы. Женщины всех возможных комплекций, размеров и возрастов были гладкими, как морские камешки. Ни одного лобкового волоса на всем пляже.
Моя коллега рекомендовала один из лучших салонов эпиляции в городе. Он находился в районе Ларанжейрас неподалеку от знаменитой статуи Христа-Искупителя, простирающего над Рио распахнутые руки. Хорошо, что эпиляцию мне сделают под его чутким надзором, но от моей гостиницы район Ларанжейрас был далековато. К счастью, примерно в миле от отеля был другой салон той же сети с названием Pello Menos («Меньше волос»). У этой сети салонов в одном только Рио-де-Жанейро было 43 заведения – ресторанов McDonald’s в городе в два с лишним раза меньше, и этот факт как нельзя лучше подтверждал важность вклада депиляции в культуру крупнейшего бразильского мегаполиса.
На конференции у меня было небольшое «окно» – как раз между обедом и основной лекцией. С помощью Uber я вызвала такси и помчалась в салон. Водитель владел несколькими языками, по пути мы болтали на смеси испанского, английского и ломаного португальского. Узнав, куда я еду, он остался невозмутим.
Мы приехали на указанную в адресе улицу, но найти салон почему-то никак не получалось. Подъехав к месту, мы обнаружили лишь большую витрину и банкомат. Водитель такси опустил окно и заорал прохожему: «Eh! Onde fica Pello Menos? Depilação?» (Где Pello Menos? Эпиляция?) Я вжалась в заднее сиденье.
Прохожий кивком указал на банк, и тут я увидела узкое бетонное здание без окон в цокольном этаже. Половину лиловой двери закрывал плакат с изображением безволосой ноги. Дверь была открыта, но внутри было темно. Поблагодарив таксиста, я осторожно вошла в полутемный холл, слабо освещенный лишь двумя свисающими с потолка лампочками. Неприметный знак в конце холла сообщал о том, что студия эпиляции находится на верхнем этаже.
Из лифта я вышла в приемную, залитую солнечным светом. Молодая женщина за стойкой тепло меня поприветствовала. Я проговорила те три фразы, которые репетировала в такси по дороге в салон: Boa tarde. Perdão, eu não falo portugues. Depilação na virilha por favor. («Добрый день». «Простите, я не говорю по-португальски». «Эпиляцию зоны бикини, пожалуйста»).
Существует три варианта эпиляции зоны бикини. К счастью, доктор Гарцез меня подготовила. Она сказала, что многие кариоки (коренные жительницы Рио-де-Жанейро) делают virilha cavada – в вольном переводе «глубокое бикини». Администратор кивком дала понять, что поняла меня. Она указала на меню с картинками, призванными помочь мне сделать выбор – прямо как в китайском ресторане, где хотят проявить радушие к клиентам, не знающим китайского.
Судя по меню, удалить волосы можно с любой части тела, на которой они растут; можно выбрать отдельные участки (анус тоже, если вы об этом) или комплексное предложение. Если вы ограничены в средствах или хотите попробовать, подойдет ли вам эпиляция проблемной зоны, можно удалить волосы с половины любого участка – например, нижней половины попы. Администратор указала на картинку, соответствующую моему запросу. Вариант virilha cavada предполагает удаление практически всех волос с лобка и промежности до копчика, только в центре остается узкая полосочка, такая лобковая дорожка. На секунду я подумала: «Может, лучше уйти?», но вместо этого кивнула.
Администратор протянула мне одноразовые бумажные трусики и проводила в ванную, где я переоделась, а потом в просторное помещение с бетонным полом, ярко освещенное флуоресцентным светом. Обе стороны помещения были поделены на узкие кабинки, закрытые пластиковыми шторами. Эти кабинки и голый бетонный пол напомнили мне тюремный душ. Я огляделась и увидела, что шторки по меньшей мере шести кабинок задернуты. Приглушенно играла музыка – популярные песни на английском и португальском. Я прислушалась – от боли никто не орал.
В кабинку вошла Бьянка, мой мастер эпиляции. На ней был белый халатик, похожий на тот, что носят врачи. У нее был безупречный макияж, а тщательно выщипанные брови напоминали две правильные арки. В руках она несла пластиковую емкость с воском объемом больше литра. Бьянка улыбнулась, натянула на лицо медицинскую маску, намазала мне на внутреннюю сторону предплечья золотистый воск и спросила: «
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.
Мы часто рассуждаем о роли личности в истории, о революциях и изобретениях, но редко задумываемся о том, какую роль в биографии нашего вида сыграла естественная среда: климат, рельеф, биоразнообразие. Так, Льюис Дартнелл утверждает, что эволюцию человека в Восточной Африке подталкивали геологические процессы, демократия в Древней Греции зародилась благодаря обилию горных ландшафтов, а поведение избирателей в Соединенных Штатах до сих пор определяют границы древнего моря. Автор убежден, что история человечества – это история Земли, тектонических процессов, изменения климата, океанских и воздушных течений. Как связаны Гималаи, орбита Земли и образование Британских островов? Это станет ясно, если заглянуть в прошлое планеты, отстоящее от сегодняшнего дня на миллиарды лет.
Все занимаются исследованиями мозга. Едва ли найдется научная дисциплина, которая откажется «модернизировать» себя, добавив «нейро» к названию. Детища этого стремления – нейротеология, нейроэкономика, нейроправо и нейроэстетика. Жертва его – наш мир, который пытаются представить в категориях из области исследований мозга. Я – это мой мозг? Или только биоавтомат? Эта книга ставит под сомнение значимость нейроисследований. Нить доказательств автора ведет к постулату: дидактический апломб нейронаук непропорционален их фактической познавательной способности; громкие прогнозы и теории балансируют на весьма тонкой основе надежных эмпирических данных, и только разрастающаяся масса вольно истрактованных результатов не дает им рухнуть.
С самого возникновения цивилизации человечество сосуществует с невидимыми и смертоносными врагами – вирусами. Оспа унесла больше жизней, чем все техногенные катастрофы и кровопролитнейшие войны XX века; желтая лихорадка не позволила Наполеону создать колониальную империю и едва не помешала строительству Панамского канала. Ученый-вирусолог, профессор Майкл Олдстоун, основываясь на свидетельствах современников ужасных эпидемий и ученых, «охотников за микробами», показывает, насколько глубоко влияние вирусов на жизнь человечества.