В постели с бактериями. История, наука и секреты микроскопических существ, о которых не принято говорить - [16]
Если бы меня спросили, как поступить, я бы сказала, что прежде всего нужно перестать называть эту инфекцию генитальным герпесом. Сразу вспоминаются изображения мутировавших гениталий с открытыми ранами, а ведь у большинства носителей ВПГ-2 никаких симптомов нет. Даже те, у кого случаются обострения, между ними выглядят и чувствуют себя нормально. Давайте называть таких людей ВПГ-2-положительными, подразумевая, что инфекция есть, но симптомов может и не быть. Может, тогда людям будет проще сказать: «Я ВПГ-2-положительный, но отлично себя чувствую. Смотрите, какая у меня замечательная жизнь».
И давайте перестанем шутить по поводу ВПГ. Для миллионов людей, живущих с этой инфекцией, в герпесе нет ничего смешного, но почему же при упоминании в СМИ ВПГ становится предметом насмешек? В комедиях и сериалах – таких, как «Мальчишник в Вегасе», «Идеальный голос», «Лузеры», «Отчет Колберта», «Субботним вечером в прямом эфире», «Немножко беременна» (и практически все фильмы Джадда Апатоу), – слово «герпес» неизбежно становится предметом шуток.
Мы же про рак или ВИЧ так не шутим? Конечно, нет. Почему же поток шуток про герпес не иссякает? Как точно заметила блогер Лиа Беркенуолд (Leah Berkenwald), «если кто-то шутит про герпес, ему обычно не делают замечаний, потому что те, кто находит такие высказывания обидными или жестокими, боятся высказываться, чтобы не быть связанными с этой темой – вдруг подумают, что у них есть генитальный герпес. В любом случае человек рискует опозориться, он боится, что его будут осуждать и откажутся с ним общаться»>43. Прежде чем я сама разобралась в этом вопросе, я тоже позволяла себе шутить по этому поводу и даже не думала, что мои шутки могут обидеть миллионы людей, вынужденных жить с этим диагнозом и мириться с ним до конца своих дней.
Мне не хочется лишать комиков источника шуток, кроме того, сейчас такое время, что посмеяться вдоволь никому не повредит, но есть же куча других смешных ИППП. Почему бы над хламидиозом или лобковыми вшами не посмеяться? Произносится легко и лечится просто. Представьте, что вам приходит открытка: «Поздравляю, вы вылечили хламидиоз» или «Соболезнования вашим мандавошкам». Вот будет потеха!
Глава вторая
Сбитые с толку
Распутывая лобковые волосы и ИППП
Куда подевались цветы?
Экономическое развитие, как выяснилось, ведет к истреблению не только дождевых лесов; люди начали массово избавляться от лобковых волос, сейчас принято считать, что волосы в нижней части туловища – это некрасиво и негигиенично. Не знаю, когда произошла эта перемена в общественном сознании. В какой-то момент в начале 2000-х я заметила, что у моих пациентов лобковые волосы начали просто исчезать. Не только в паху, где волосы могут выглядывать из плавок или купальника, – нет, волос не стало вообще.
Сначала женщины извинялись, если перед посещением врача не успевали побриться или сделать эпиляцию, как будто меня можно оскорбить видом лобковых волос. Потом к ним присоединились мужчины. Ни с того ни с сего толпы людей, независимо от их расы, пола и сексуальной ориентации, решили, что лобковые волосы – это враги. Я так не думаю. По-моему, пышные волосы на лобке – это красиво, и я бы хотела, чтобы мода на них вернулась.
Лично меня от эпиляции зоны бикини всегда удерживал низкий болевой порог и наличие миллиона других приоритетов. Конечно, время от времени я почти решаюсь на эту процедуру, потому что – эй, сейчас все делают эпиляцию! – но потом как прочитаю какой-нибудь жуткий рассказ – например тот, который Кристофер Хитченс опубликовал в 2007 году в журнале Vanity Fair. Автор повествования решил избавиться от растительности «спереди, сзади и посередине» и пришел в один из нью-йоркских салонов – первый, где появилась услуга «бразильская эпиляция»>1. Свои впечатления он сравнил с «пытками, когда у вас хотят получить информацию, которой вы не владеете» и «мастурбацией с использованием наждачной бумаги». Мне этих метафор хватило, эпиляцию я решила не делать. Так я и иду по жизни – обхожусь депиляцией только тех участков тела, оволосение которых может шокировать окружающих. На протяжении десятилетий такое положение дел меня устраивало.
Когда я начала разбираться в теме лобковых волос и ИППП, мне стало не по себе. Мне показалось, что масштабный бизнес, построенный на избавлении от волос в зоне бикини, манипулирует нами, заставляя соглашаться на потенциально опасную для здоровья процедуру. Все процедуры, направленные на приближение своей внешности к эстетическому идеалу, с медицинской точки зрения сопряжены с определенным риском, но я не подозревала о том, что по этому показателю эпиляция занимает место между педикюром и липосакцией. И потом, как я могу критиковать удаление волос в зоне бикини, если никогда на эту процедуру не решалась? Вдруг у нее есть какие-то неведомые мне скрытые преимущества? Я решила не делать никаких научных выводов, пока не выясню наверняка, как живут другие (безволосые) люди.
На семинаре в Вашингтоне для исследователей, изучающих инфекционные заболевания, я познакомилась с доктором Патришей Гарцез (
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.
Мы часто рассуждаем о роли личности в истории, о революциях и изобретениях, но редко задумываемся о том, какую роль в биографии нашего вида сыграла естественная среда: климат, рельеф, биоразнообразие. Так, Льюис Дартнелл утверждает, что эволюцию человека в Восточной Африке подталкивали геологические процессы, демократия в Древней Греции зародилась благодаря обилию горных ландшафтов, а поведение избирателей в Соединенных Штатах до сих пор определяют границы древнего моря. Автор убежден, что история человечества – это история Земли, тектонических процессов, изменения климата, океанских и воздушных течений. Как связаны Гималаи, орбита Земли и образование Британских островов? Это станет ясно, если заглянуть в прошлое планеты, отстоящее от сегодняшнего дня на миллиарды лет.
Все занимаются исследованиями мозга. Едва ли найдется научная дисциплина, которая откажется «модернизировать» себя, добавив «нейро» к названию. Детища этого стремления – нейротеология, нейроэкономика, нейроправо и нейроэстетика. Жертва его – наш мир, который пытаются представить в категориях из области исследований мозга. Я – это мой мозг? Или только биоавтомат? Эта книга ставит под сомнение значимость нейроисследований. Нить доказательств автора ведет к постулату: дидактический апломб нейронаук непропорционален их фактической познавательной способности; громкие прогнозы и теории балансируют на весьма тонкой основе надежных эмпирических данных, и только разрастающаяся масса вольно истрактованных результатов не дает им рухнуть.
С самого возникновения цивилизации человечество сосуществует с невидимыми и смертоносными врагами – вирусами. Оспа унесла больше жизней, чем все техногенные катастрофы и кровопролитнейшие войны XX века; желтая лихорадка не позволила Наполеону создать колониальную империю и едва не помешала строительству Панамского канала. Ученый-вирусолог, профессор Майкл Олдстоун, основываясь на свидетельствах современников ужасных эпидемий и ученых, «охотников за микробами», показывает, насколько глубоко влияние вирусов на жизнь человечества.