В понедельник дела не делаются - [19]

Алка пилит постоянно. «Денег никогда в доме нету! У людей – машины! Люди на юг каждый год ездят! Надеть мне нечего!»

Валить надо… и чем быстрее, тем лучше.

С такими решительными мыслями, распалив себя, Юра забежал на седьмой этаж к фадеевской квартире. Лифт не работал.

Нажал и долго не отпускал кнопку звонка. Слышал, как в квартире он гудит заполошной сиреной.

Прошлёпали шаги и без расспросов – кто да зачем – распахнулась дверь. Ковальчук не успел переключиться. В дверях стоял Виталя Фадеев собственной персоной. Краснорожий, мордастый, чуть пониже среднего роста, вровень с Юрой. Крепенький от природы. Сходство с фотографией на паспортной форме сохранилось большое. – Чего надо? – недружелюбно спросил Виталя. Сдавать назад было поздно. Опер раскрыл на короткий миг перед толстым Виталькиным носом удостоверение. – Из милиции. Ты Фадеев? – Ну и чё? – Ты покупал ружьё в Крутове у Козлова? Двенадцатый калибр? За вчерашний день Ковальчук пробил по номерам бывшего владельца двустволки. Ничего умнее спросить сейчас Юра не придумал. – Делов не знаю, – промычал Виталька. Он стоял, набычившись. – Ну ладно, вижу, сейчас с тобой говорить бесполезно, – выворачивался Ковальчук. – Придёшь в опорный пункт вечером, когда протрезвеешь. Знаешь, где опорный пункт? Фадеев захлопнул дверь. Опер прислушался к себе, как колотится сердечко. «Чего, Юрий Палыч, очко-то не железное?» Ковальчук побежал вниз. Он знал, что в продуктовом магазине в соседнем доме есть телефон. Юра был опытным оперативником. Шесть лет отмантулил в розыске, и почти все шесть – в подразделении по раскрытию умышленных убийств. Он и не подумал геройствовать, ломать в одиночку Витале руки. Тем более был он без оружия, без наручников. Без современных средств радиосвязи даже. Белобрысая продавщица на удостоверение отреагировала кисло. – У нас только для своих телефон. Ковальчук заулыбался золотозубо. – Я тоже не чужой, Майя. Имя он считал с бейджика на синем халате.

– Ла-адно, проходите вон через подсобку. Направо там кабинет заведующей.

Юра успел только сигарету выкурить, подъехал «УАЗик» с ГБР[35]. Быстро выскакивали молодые тренированные бойцы в бронежилетах, с автоматами.

Но оплошавший один раз Фадеев теперь не открывал, затаившись в квартире. Милиционеры остались у двери и под балконом, а Ковальчук снова убежал в магазин, консультироваться.

Продавщица Майя, слышавшая его первый разговор, слова – «по убийству», «возможно, вооружён», пустила к телефону безо всяких.

Как назло, старшего их группы Петрушина на месте не оказалось. Кому звонить? Птицыну – не его, Ковальчука, уровень.

Начальнику розыска? Так этот камикадзе ничего путного всё равно не насоветует. Набрал два двадцать два шестьдесят восемь, Маштакова. Тот сразу схватил трубку, как ждал.

– Есть три варианта действий, – начал Маштаков рассуждать вслух, выслушав. – Ломать дверь безо всяких санкций. С последующим уведомлением прокурора. Второй вариант – я побегу сейчас к следователю, попробую получить постановление на обыск и санкционировать его у Коваленко. До-олжен дать, такое дело, убийство… На его основании мы опять же вышибаем дверь, но уже прикрываясь процессуальным документом. Гм. И последний, это самое, вариант – искать мать Фадеева, везти её с ключами и открывать цивилизованно. Если она не лежит неживая внутри.

Потележив ещё минут несколько, оперативники остановились на самом безопасном для них, законном и в тоже время на реальном варианте. На санкционированном вторжении.

В зале Ковальчук подмигнул Майе.

– Вода минеральная есть? Негазированная только. Маленькую бутылочку мне.

– Шесть пятьдесят. «Суздальская».

– Я, может, ещё к вам загляну.

– Заглядывайте, – продавщица вовсю кокетничала.

В настоящее время у Юры было чересчур много проблем. В том числе и на женском фронте.

Все они одинаковые! Весь мир – бардак!

Ковальчук растолковал «гэбээровцам» оперативный замысел. Ждать, сказал, придётся не меньше часа. Он специально реально сказал, чтобы потом парни не дёргали каждую минуту.

А Маштаков пусть побегает, ноги побьёт, это ему не в прокурорском кабинете заседать.

– Задержание кому пойдёт? – делово поинтересовался старший группы быстрого реагирования.

– Да берите себе, нам это в зачёт не идет.

У их отделения один показатель, – чтобы как можно меньше нераскрытых убийств и сто одиннадцатых четвёртых[36] оставалось.

Юра курил и размышлял: «Вот выйдет поганка, если за то время, когда я первый раз бегал на телефон, Фадеев успел сделать ноги. Через чердак… дом-то с чердаком. Или через балкон – в соседнюю квартиру. Сломаем дверь, а там пусто. Потом – жалобы, по прокуратурам затаскают».

Но получилось по-другому. Сработал четвёртый, непредусмотренный вариант. Через полчаса у Витальки сдали нервы или, поддав ещё, он просто утратил бдительность. На дежурный, от скуки стук он нежданно открыл дверь. Моментально его скрутили. Минуту спустя он сидел в машине в наручниках, орал в голос.

Возбуждённые, довольные милиционеры усаживались в «УАЗике».

– Слышь, Вить, тормозни у магазина, – попросил Ковальчук. – Сигарет куплю.

6

Маштаков ещё в прокуратуре был, санкцию на обыск пробивал, когда Ковальчук позвонил. Следователь Максимов, молодой улыбчивый парень, передал трубку.