И Бобу, и Эйлин было далеко за пятьдесят, но Эйлин не отставала от веяний времени, и их дом, как и она сама, произвел на Молли самое благоприятное впечатление.
Однако, сворачивая на дорожку, которая, хотелось бы надеяться, вела к ферме, Молли думала совсем не об Эйлин.
Она уже дважды пропускала нужный поворот, и не по своей вине. Фактически все окрестные земли принадлежали частным владельцам, и узкие проселки были лишены каких-либо дорожных указателей.
Сейчас, похоже, она наконец отыскала нужную дорогу, но уже опаздывала на назначенную встречу, и Боб, строгий блюститель старомодных хороших манер, конечно, будет недоволен. Опаздывать неприлично — вот одно из основных его правил.
Резкий ветер, дувший с Атлантики и Ла-Манша, скрывавшегося за скалами, взъерошил ей волосы, когда она выходила из машины, чтобы свериться с компасом, и сейчас они назойливо лезли в глаза — ярко-рыжая, тяжелая копна кудрей, которая еще больше подчеркивала ее хрупкость. К слову, собственная внешность Молли совершенно не устраивала. Она — современная женщина, решительная и независимая, и желает, чтобы с ней обращались соответственно. Ее неукротимый дух и решительность более чем восполняли то, чего ее лишила природа: физической силы и крепкой фигуры.
Молли сильнее надавила на акселератор и вздрогнула, когда ее маленькая машина запрыгала в глубокой колее. Проселочная дорога была не заасфальтирована и слишком узка: двоим не разъехаться.
Она настолько погрузилась в мысли о предстоящем интервью, что не услышала и не увидела движущийся навстречу побитый «лендровер». К счастью, водитель заметил ее. Заскрежетавшие тормоза заставили Молли выйти из задумчивости и тоже резко затормозить.
Ее автомобиль остановился в нескольких дюймах от заляпанного грязью капота. Кляня сквозь зубы очередную задержку, Молли распахнула дверцу, чтобы выбраться наружу, навстречу водителю «лендровера». Кто бы он ни был, это не тот фермер, к которому она ехала. Боб описывал мужчину лет за шестьдесят, а этому не дашь и половины. Не дашь и половины, признала она, порывисто ахнув про себя при взгляде на него.
Высокий — даже выше ее отца, ростом не менее шести футов, — на удивление широкий в плечах, в поношенной клетчатой рубашке с расстегнутым воротом, из-под которого выглядывает грудь, покрытая темной порослью. Волосы на голове черные и очень густые, а глаза невероятного, пронзительного, кристально чистого небесного оттенка. В его взгляде, казалось, блеснула сталь, и это почему-то заставило ее сердце застучать быстрее. Она вскинула подбородок, борясь со странной смесью нервозности и возбуждения, заструившихся по жилам.
На вид ему тридцать два или тридцать три, то есть он лет на десять старше ее, оценила Молли. Но хотя его кожа покрыта темным загаром, что говорит о многих часах, проведенных на свежем воздухе; хотя он водит видавший виды «лендровер»; хотя одежда на нем изрядно поношена, он выглядит как опасный, но грациозный хищник, что вовсе не соответствует ее представлению о фермерах.
Чувствовалось, что он слишком самоуверен и властен. То, как он подошел к ее машине и решительным жестом взялся за дверцу, могло показаться простой вежливостью и обходительностью, но Молли оценила это как унизительный акт мужской агрессии, невысказанную команду выбраться вон из машины.
Если бы она уже не опустила ногу на землю, то решительно отказалась бы подчиниться и осталась бы за рулем, но, сделав первое движение, уже не могла пойти на попятный.
Она все же не позволит ему думать, будто он здесь командует.
Выпрямившись во весь рост, Молли набросилась на незнакомца:
— Вы отдаете себе отчет в том, что это частная дорога?
Судя по удивленному лицу, подобное заявление застало его врасплох. Он хмыкнул и хмуро осмотрел Молли с ног до головы.
— Частная дорога, по которой вы ехали слишком быстро, — тем же тоном парировал он.
Его голос подобен густому темному шоколаду, почему-то подумалось Молли. Очень горькому, густому и темному шоколаду. Она всегда была весьма чувствительна к голосам, а этот… Она нервно вздохнула и прочистила горло. Этот…
Прекрати, предупредила она себя. Этот мужчина вовсе не твоего типа. Тебе не нравятся черноволосые, чернобровые, сексуально притягательные красавчики. Никогда не нравились. К тому же его самоуверенность и едва ли не барское стремление повелевать…
— Я ехала медленно, — не совсем честно возразила она, затем добавила, опираясь на собственную железную логику: — И вы обязаны были заметить меня…
— Я заметил, — хмуро согласился он и с нажимом присовокупил: — И остановился.
— Я тоже.
Взгляд, который он бросил на бампер ее небольшой машины, заставил Молли залиться краской гнева.
— Это частная дорога, — снова начала она. — Я имею разрешение владельца…
— Неужели?
— Да, имею. Я работаю в «Фордкастерской газете».
— Неужели? — мягко повторил он, но Молли отчетливо уловила в его словах плохо скрытый сарказм.
— Да, именно так, — подтвердила Молли. Тряхнув головой, она храбро соврала: — А владелец этих земель — мой личный друг.
Темные брови приподнялись, в голубых глазах внезапно блеснуло насмешливое удивление.
