В полдень, на Белых прудах - [3]

Из братьев Бродовых драчливее считался Гришка, возможно, оттого, что годами помоложе, два года разницы — это не так уж и мало. Петр трудился на ферме скотником, а младшего брата потянуло к технике. Этому повезло, он побывал на четырехмесячных курсах механизаторов — в теперь в его распоряжении трактор «Беларусь». И Петр, и Гришка — работники не ахти какие, никто еще никогда не видел, чтоб они где-либо перетрудились. Зато почудачить братья мастера. В какой-то из выходных Петр вдруг заспорил с мужиками, что выпьет двенадцать граненых стаканов водки за один присест. Мужики не пожадничали, купили в магазине водку: а ну, давай пей; выпьет — всей гурьбой перед ним полдня плясать будут, у села на виду, а нет — тогда он это сделает. На седьмом стакане Петра вывернуло, не хватило духа. Какой же он мужик, так себе, вахлак, одним словом, смеялись те, кто с ним спорил. Петра потом враз развезло, думали, не очухается. Отошел. А мужики простили ему тогда спор и не стали нажимать, чтоб перед ними отплясывал, сказали: довольно, парень и так пережил немало.

Но то у Петра. У Гришки же другие чудеса были, тот похлеще выписывал кренделя. Однажды в самую горячую пору додумался на тракторе в соседнее село на свидание поехать. Какая-то у него там завелась молодуха. Ночь с ней провел, а утром на улицу выходит — у трактора переднего колеса нет, кирпичи вместо него. Что делать? Гришка голову поломал-поломал — пришла к нему идея: клин клином вышибают, у него колесо утащили, значит, и он поступит так же. Весь день убил, присматривал добычу, а с наступлением темноты провернул дело.

В Кирпилях Гришку уже поджидали.

«Где был? — подступил председатель. — Почему работу оставил?»

«Я? — Гришка тянул. — Трактор сломался, я и…»

«Ну вот что, — перебил его председатель, — временно ремонтом займешься, а на трактор сядешь, когда ума-разума наберешься».

Вечером из соседнего села в Кирпили пожаловали мужики — трое, этакие буйволы. У них с «Беларуся», объяснили, кто-то колесо снял, может, знают, чьих это рук дело? И взгляд устремили на Гришку.

Тот пожалел, что в ту минуту рядом не было брата: эх-х и порезвились бы они, из трех мужиков три бы цыпленка табака вышло. А так пришлось рассказать, как все случилось, иного выхода не было. Правда, потом и Гришке колесо вернули, при этом заметили: пусть не ездит к чужим молодухам, своих мало, что ли? Вон оно что: бабу, выяснилось, пожалели.

А был такой еще случай. Попозже уже, когда Гришка опять на свой «Беларусь» сел. Взбрела ему в голову блажь учинить на тракторах так называемые «бега» — кто кого опередит. Гришка, естественно, на колесном, а дружок его, Ерема Булкин, на легком гусеничном. Первый сразу сказал: зря Ерема утверждает, что обойдет «Беларусь», колесный есть колесный, у него скорость значительно выше. Второй не возражал, выше, это точно, но тут же добавил: а ведь они не просто будут соревноваться — у них «бега» с препятствиями, так что дело покажет, кто — кого, спешить с выводами, дескать, рано, бабушка надвое гадала.

И давай Гришка с Еремой состязаться. Сначала перевес был на стороне Гришки, далеко позади оставил он своего партнера, но затем Ерема подтянулся, вернее, замедлил ход Гришка — под колесами оказался рыхлый грунт. А вскоре Ерема и вообще его обошел. Ну как, самодовольно улыбаясь, кричал тот из кабины, у кого скорость выше? Гришка бесился, однако поделать ничего не мог — не полетит же по воздуху.

И все же Гришка попытался из своего «Беларуся» выжать все, на что тот способен только, и уже было поравнялся с Еремой — вот она, победа, можно сказать, у него в кармане, и тут случилось то, чего никто не ожидал: у «Беларуся» лопнул правый задний скат, на что-то острое, видимо, наскочил, его резко повело в сторону, а там глубокий ров. Одним словом, перевернулся трактор. Гришку после отвезли в больницу. Два месяца почти прокантовался там, но очухался. И снова тогда его перевели в ремонтную бригаду.

Вот какими были братья Бродовы, Петр и Гришка. С ними мать и просила переговорить Ваньку Чухлова подействовать на них положительно. Он, Ванька, ей пообещал, а сделать не сделал — выбил его из колеи случай. В тот момент как раз в одном из зернохранилищ провалилась крыша. Как они это проморгали, никто не сообразит, но она подгнила и рухнула. А дни дождливые, небо будто прорвало, оттуда лило и лило. В первое мгновение Ванька Чухлов растерялся, не знал, как поступать, что делать ему. Однако вскоре нашел решение: семенную пшеницу развез по дворам, с согласия, конечно, хозяев; кто не пожелал, не принуждал: объяснял, что она у них побудет временно, до тех пор, пока они на амбаре крышу в порядок приведут. Пшеницу завезли и Бродовым. Надежда Фроловна одна из первых вызвалась помочь колхозу. Колхоз ей идет навстречу, почему бы в ответ такое не сделать.

Дня через три после того Надежда Фроловна снова прискочила к бригадиру:

«Иван Иванович, миленький, выручай!»

Ванька Чухлов сидел за столом, что-то писал. Рядом стояло еще два стола, один был бухгалтера, другой — учетчика. И бухгалтер, и учетчик находились тут же.

Ванька Чухлов приподнялся: