В полдень, на Белых прудах - [175]

Перевалов замялся:

— Этак я могу и на автобус свой опоздать, Афанасий Львович.

— Не беда, у нас переночуешь, найдется где, чего доброго.

— Э-э, не могу, кузница меня ждет. Матекин мне шею намылит, если я опоздаю или вовсе не приду, ты Матекина знаешь.

— Знаю, — кивнул Каширин. — Вот что, — возникла у него вдруг идея, — не успеешь, Игнат, на автобус — машину свою дам, Гриша в Кирпили тебя и доставит, как датского короля. Ну, обещаю, Игнат!

Но тот сопротивлялся почему-то, никак не хотел соглашаться — даже машина каширинская его не прельщала.

И все же Каширин переломил Игната, и тот дал слово, что подождет, только не в кабинете — на улице лучше.

Каширин засек время:

— Значит, через полчаса ровно, Игнат, жди меня, добро? Ну и славно, договорились, значит. Спасибо тебе!

Вышел из здания райисполкома Каширин тютелька в тютельку, словно в нем работали электронные часы. Во дворе стояли машины — одна его, другая заместителя. Он увидел машину заместителя и только тут вспомнил, что он так и не уточнил у того, как он, заместитель, справился ли с делом Маланьевой Феклы, разобрался ли, можно ей дом отремонтировать или нет, нашел ли какую-нибудь зацепку. Надо ему обязательно поинтересоваться, подумал Каширин, а если заместитель еще ничего не сделал — поторопить того, ситуация вон как складывается, может случиться так, что внучка, Марта значит, останется одна, как тогда им быть? Нет, тянуть с ремонтом дома никак нельзя, форсировать, форсировать надо. На ремонт, кстати, деньги понадобятся небольшие, так что они выкрутятся как-нибудь. Главное — повод бы хоть какой-нибудь, ну, много на колхоз сама работала, какие-то награды имеет, а может, отец или сын воевали и не вернулись с фронта, да мало ли при желании всякого найти можно. Но тут вдруг Каширин спохватился: стоп, стоп, а что про Маланьеву ему Зуйков говорил? Да, да, говорил. Каширин напряг память. Э-э, покачал головой, как он думает, не выйдет. Если дознаются, что Фекла Маланьева из бывших кулацких — кто ж позволит ей дом ремонтировать. Известно — никто. Еще и осудят того, кто такое указание дал. Ах ты, мать честная, куда ни кинь, всюду клин! Как же быть? Но надо и разобраться еще, пришла мысль Каширину, мало ли что говорил ему Зуйков, а на самом деле все может быть не так. Вон и сама Маланьева объявила, что он сын бывшего кулака, а в итоге не подтвердилось это — наговор вышел. Так, кстати, и с Маланьевой Феклой случиться монет.

Каширин оглядел двор — машины стоят, а водителей нет. Но ему не водители нужны — Игнат Перевалов. А он, кстати, его должен был ждать здесь. Вон и лавочка, но на ней никого. Неужели ушел? У Каширина вдруг защемило сердце: обиделся-таки Игнат, скажет: он к нему как к человеку — как у тебя, что, а ты ему: погоди, мол, потом. Оно-то и вправду случилось не вовремя, что Игнат заявился, но надо было и его понять, все же это не кто-нибудь — Игнат Перевалов, его односельчанин, старший товарищ. Э-э, ругнул себя Каширин, бюрократ он настоящий, а не человек, машина безмозглая!

Каширин быстро вышел из райисполкомовского двора, вышел и облегченно вздохнул — неподалеку стоял Игнат и разговаривал с каким-то мужчиной.

Заметив Каширина, тот первым поспешил навстречу:

— Искал уже, Афанасий Львович?

— Искал.

— Извини, знакомого встретил.

— Ничего, — спокойно отреагировал Каширин, — главное — ты здесь. А то я уж себя казнить начинал.

— За что, Афанасий Львович?

— Плохо приветил тебя — вот за что.

— Ну, пустяки все это, Афанасий Львович. Не бери в голову. — Игнат Перевалов, чувствовалось, немного отошел и уже стал повеселее, будто по нем чем-то этаким маленьким кругленьким провели — и он размагнитился. — Так куда пойдем? — поинтересовался он.

— Может, домой к нам, а? — предложил Каширин. — Правда, дома Надежды моей нет, ну да ничего, придумаем что-либо, сварганим, в общем, не пропадем.

— Нет, домой к тебе, Афанасий Львович, не пойдем, — возразил почему-то Игнат Перевалов. — Ну, опять же, не успею я, а потом…

— Успеешь, успеешь, — перебил его Каширин. — Я же говорил: машину дам. А ну-к погоди, я сейчас — Он энергично развернулся и тотчас нырнул во двор райисполкома. Однако задержался там недолго. — Я водителю своему сказал, чтоб не отлучался никуда, — объяснил тут же Каширин.

Они потом немного прошлись.

— Знаешь что, — Игнат Перевалов вдруг остановился, — я лучше-ка пойду на вокзал, не надо мне, Афанасий Львович, твоей машины, не привык я барином на машинах раскатывать.

— Не нравишься ты мне нынче, Игнат, совсем не нравишься, — укорил того Каширин. — Ты что же, решил, я балую тебя? Но как хочешь, желаешь, иди на вокзал.

— Так я сейчас и пойду, — подчеркнул Игнат. Каширин развел руками, но ничего не сказал, промолчал.

— Вот что, — ни с того ни с сего выдохнул Игнат, — не могу нести груз этот, не могу — и все, Афанасий Львович, хоть обижайся, хоть нет, а я тебе все расскажу, все, как было, без утайки, потому как оно выпирает из меня дышлом, понимаешь, Афанасий Львович, дышлом выпирает!

Вот чего Каширин не ожидал от Игната Перевалова, так именно этих слов.

— Да что произошло? — подступил он к тому. — О чем ты, Игнат?