В поисках Южной Земли - [24]

Кирос хочет лучше узнать открытую землю. Он еще и еще раз посылает Торреса во главе вооруженных солдат в деревни аборигенов. Но те, мужественно сражаясь, не дают пришельцам отойти от берега в глубь острова. Так, однажды Торрес с тридцатью солдатами вошел в очень красивую долину, где расположились несколько деревень местных жителей. Когда аборигены увидели испанцев, они вооружились и вышли им навстречу. Завязался бой, и испанцы начали отходить, захватив трех мальчиков, старшему из которых было лет семь, и 20 свиней. Аборигены окружили испанский отряд, не давая ему пробиться к берегу. Видя с борта флагмана бедственное положение отряда, Кирос приказал стрелять из пушек, и только это спасло солдат. Им удалось достичь места, где стояли шлюпки, и вернуться на свой корабль.

На следующий день аборигены напали на группу испанцев, высадившихся на берег, чтобы пополнить запасы воды. Затем они пытались разрушить церковь, и только вооруженному отряду, посланному Киросом на двух шлюпках, удалось отогнать их.

В залив, где стояли испанские корабли, впадали две реки. Одну из них, напоминающую своими размерами, как писал Кирос, «Гуадалквивир у Севильи», с глубоким устьем, куда могли заходить «не только шлюпки, но и фрегаты», назвали Иордан, а другую, расположенную к востоку от нее, несколько меньших размеров, — Сальвадор.

Торрес с отрядом солдат на шлюпе «Три волхва» был послан провести промеры глубины реки Иордан в ее устье. Он обнаружил, что не может достать дна. Шлюп пошел дальше по реке. Торрес и его спутники восхищались красотой ее берегов и чистотой воды. Испанцы высадились на берегу, где была расположена небольшая деревушка из четырех улиц. Два аборигена, следившие за высадкой испанцев, дали знать своим соплеменникам о появлении врага, и, когда испанцы вошли в деревню, она уже была пуста. Но вскоре они услышали воинственные крики. Большая группа аборигенов стремительно атаковала испанцев, вынудив их отступить к берегу. Там Торрес и его люди, не мешкая, сели на шлюп и вернулись к остальным кораблям, стоявшим в заливе.

21 мая испанцы с необычайной торжественностью отмечали праздник тела Христова. Все были на берегу, на кораблях осталось лишь по два человека. Мессу служили в празднично украшенной церкви Мадонны из Лорето. День был ясный. Воздух звенел от пения птиц. Кроны деревьев, ярко освещенные солнцем, слегка шелестели от дуновения ветерка, который не нарушал беспредельной глади моря.

После мессы начался праздник. Несколько матросов, разодетых в красные и зеленые шелковые рубахи, исполнили зажигательный танец со шпагами. Им аккомпанировал на гитаре представительный пожилой моряк. Потом танцевали корабельные юнги в коричневых, голубых и серых шелковых рубахах, с венками на головах и пальмовыми ветвями в руках. Свой танец они сопровождали пением, а два музыканта аккомпанировали им на тамбурине и флейте. Затем все направились к накрытым для пиршества столам.

Кирос решил пройтись и в сопровождении нескольких офицеров отошел на расстояние лиги от берега. Дальше испанцы идти не решились, боясь нападения аборигенов.

Когда Кирос вернулся на корабль, он вдруг заявил, что поскольку местные жители не прекращают враждебных действий и справиться с ними невозможно, то завтра же они уйдут отсюда и будут искать другое место для колонии. Прошло всего три недели, как корабли бросили якорь в бухте Сан-Фелипе-и-Сантьяго. Торрес попросил отсрочки на день, поскольку еще раньше было решено, что на следующий день команды будут ловить рыбу для пополнения провизии. Кирос дал такое разрешение. Среди пойманных рыб было много каргуса, рыбы красноватого цвета. Съев ее, люди вскоре почувствовали себя плохо: началась рвота, на теле появились нарывы — все симптомы лихорадки. Целую неделю большая часть экипажей судов была тяжело больна. Надо заметить, что капитан Джеймс Кук, посетивший эти места в июле 1774 г., отмечал в своем дневнике, что и его люди, поев рыбу каргус размером с большого леща, сильно заболели. «На следующую ночь, — писал Кук 24 июля, — каждый из тех, кто ел рыбу, почувствовал страшную боль в голове и всем теле, сопровождавшуюся сильным жаром и потерей чувствительности в суставах. Свиньи и собаки, которым давали рыбу, тоже заболели и некоторые из них умерли. Прошла неделя или десять дней, пока все больные поправились».

28 мая, когда казалось, что болезнь начала проходить, Кирос приказал сняться с якоря. Но к вечеру больным стало опять так плохо, что Кирос задержал выход судов из бухты, а еще через день испанцы вернулись на прежнее место стоянки. Утром следующего дня с кораблей увидели множество аборигенов, собравшихся на берегу. Кирос приказал Торресу с отрядом солдат на двух лодках подойти к берегу и узнать, чего они хотят. Когда лодки приблизились к суше, аборигены начали стрелять из луков. Испанцы ответили залпом из мушкетов и вернулись на корабли.

Но Кирос опять послал Торреса с солдатами к берегу. При этом он распорядился взять с собой трех мальчиков-аборигенов, захваченных ранее, чтобы аборигены убедились, что ничего плохого с ними не случилось. Кирос предположил, что именно в этом причина их враждебности.