В поисках совершенства в мире искусства. Творческий путь отца Софрония - [14]
Что касается техники и упражнений в абстрактной живописи, то это не должно быть обязательным для всех, но только для тех, кто чувствует к этому склонность. Кандинский объяснял своим студентам, что каждый объект должен быть передан в своей чистой форме. Студентам, которые считали, что им не хватает внутреннего вдохновения, Кандинский советовал обращаться за вдохновением к природе. Он говорил, что природа способна стимулировать художника и давать ему возможность развивать свое искусство. Отец Софроний подтверждает эти слова, когда пишет:
«Всякому артисту (то есть деятелю искусства) свойственно воспринимать бытие в образах своего искусства; так и я черпал идеи для моих абстрактных этюдов из того, что давала мне окружавшая меня действительность: люди, растения, дома, сложные технические сооружения; неожиданно прихотливые сочетания теней от солнца или электрических ламп на полу, стенах, потолках[64]. В моем воображении я создавал видения, но так, чтобы они не были похожи ни на что, реально в природе существующее. Таким образом, я предполагал быть не копиистом натуральных явлений, но творцом новых художественных (живописных) актов»[65].
Эта цитата отражает влияние, оказанное на Сергея Сахарова В. Кандинским.
В. Кандинский хотел, чтобы его студенты не копировали его, а свободно развивались как личности. Это было исключительно важно для отца Софрония во всех отношениях на протяжении его жизни. Но отец Софроний перенес этот принцип на другой, духовный уровень. Жан Лепьен (1910–1991), студент Баухауза, описывает преподавательский метод Кандинского следующим образом:
«Раз в неделю Кандинский принимал несколько студентов в своем ателье для занятия живописью. Несколько раз я ходил на это бесплатное занятие. Мы приносили наши работы и обсуждали их с Кандинским. Он не показывал нам, как писать, но только высказывал свое мнение относительно того, как у нас вышло. Кандинский не видел никакого смысла выращивать маленьких «Кандинских». Это была одна из самых положительных сторон его бесплатных уроков живописи. В работах [студентов] были представлены все существующие стили»[66].
Несмотря на то, что В. Кандинский был православным, он находился под влиянием разных восточных учений, и его возвышенные идеалистические воззрения в это время могли привлечь юношу, находящегося в духовном поиске. Следует заметить, что большинство художников того времени искало духовного вдохновения. На этом пути они зачастую обращались к суфизму, восточным религиям и даже к спиритуалиизму, к медиумам и т. д. Сергей Сахаров и В. Кандинский оба вращались в кругах, где было принято увлекаться такими верованиями и духовными практиками. Идея «чистого творчества» была недалека от восточной идеи погружения в небытие[67]. Ниже мы увидим, как погружение в абстрактное искусство помогло в дальнейшем Сергею Сахарову самому «духовно выпрыгнуть» из него.
Как было сказано выше, в 1920 году Государственные свободные художественные мастерские были преобразованы во Вхутемас, где Кандинский преподавал до 1921 года, а потом уехал из России в Германию, чтобы занять место преподавателя в только что созданном Баухаузе.
Как раз в это время в душе Сергея происходили глубокие изменения. Он стал осознавать, что невозможно создать ничего нового, того, что еще не существует. Все формы, цвета, линии можно найти в природе. Это открытие привело его к пониманию, что все было сотворено, а значит, есть Творец.
«Два или три года [примерно 1918–21] я был жертвой сего увлечения [абстрактного искусства — прим. автора], приведшего меня к первой, изнутри родившейся богословской мысли. ‹…› К счастью, я понял, что мне, человеку, не дано творить “из ничто”, как творит единственно Бог»[68].
С этой мыслью Сергей снова обратился к Богу своего детства, Которого оставил в молодости в поисках, как ему тогда казалось, чего-то еще высшего. Перед ним открылся новый путь, путь не к абсолютному небытию, как в восточных религиях, а к Творцу всего, к Богу. С того момента он возвращается к реалистической живописи, но его духовный поиск и осознание [истины] будут продолжаться в течение нескольких последующих лет, как мы увидим в следующих главах. Эти изменения произошли около 1922 года, в этом же году Сергей уехал из России, а Кандинский уже оставил преподавание во Вхутемасе. Так что, по всей вероятности, между учителем и учеником не было никакого разрыва; духовное изменение Сергея произошло в то время, когда их пути разошлись.
Следы глубокого влияния Кандинского на отца Софрония можно проследить в его сочинениях. Кандинский был православным христианином, но его рассуждения о духовном лежали в плоскости искусства. В своих работах о духовной жизни отец Софроний использует тот же образный ряд. Несмотря на то, что отец Софроний пишет о совершенно другом мире, в письменном наследии обоих можно найти схожие метафоры. Важно заметить, что, поскольку оба они были художниками, их язык отличается художественной образностью, и они часто выражают свои мысли, используя слова так, как если бы они живописали[69].
Самым ярким общим художественным образом, который они оба используют в своих сочинениях, является пирамида.
