В поисках социалистического Эльдорадо: североамериканские финны в Советской Карелии 1930-х годов - [5]

Шрифт
Интервал

. Такое перенаселение не могло не сказаться на уровне жизни людей, прежде всего в деревне, где возможности для развития были сильно ограничены существующими законами. Хозяйство при наследовании не дробилось, владельцем земли становился лишь кто-то один из многодетной крестьянской семьи, остальные должны были искать пропитание на стороне. Промышленность и небольшие финляндские города не могли обеспечить достаточное количество рабочих мест, и одним из выходов для безземельного населения была эмиграция.

К концу 1880-х гг. «американская лихорадка» охватила практически все западные губернии Финляндии, прежде всего жителей Похьянмаа – северных приботнийских территорий. Связано это было с тем, что здесь не было крупных промышленных центров для привлечения избыточного сельского населения. Традиционные занятия жителей губерний Оулу и Ваза – дегтеварение, кораблестроение, лесопереработка – в течение XIX в. пришли в упадок: в большинстве районов Ботнического побережья не осталось пригодных для промышленной вырубки лесов, а деревянные парусные корабли были вытеснены металлическими паровыми. Неудивительно, что из 302,8 тыс. эмигрантов, покинувших Финляндию в 1870–1914 гг., жители этих губерний составляли 68 % (206 тыс. человек)[20]. Мобильность населения подстегивалась рассказами финских моряков, возвращавшихся из плаванья и расхваливавших условия жизни и работы в Соединенных Штатах, а также письмами родственников и знакомых, уже переселившихся в Америку[21].

Соединенным Штатам Америки действительно было что предложить иммигрантам. Раздача практически даром по Гомстед-Акту 1862 г. земель на западе, местное население которых было незадолго до этого переселено в резервации, казалась фантастической сказкой для голодных крестьян Старого Света. «Золотая лихорадка» в Калифорнии и на Аляске порождала надежды на быстрое и легкое обогащение. Свобода предпринимательства и обилие работы на рудниках и шахтах Мичигана и Миннесоты, в портах городов Великих Озер, на железнодорожном строительстве, на лесоперерабатывающих заводах – всё это было серьезным аргументом для переезда в страну с такими возможностями.

В 1880-х гг. в Северную Америку из Финляндии эмигрировало примерно 25 тыс. человек[22]. В дальнейшем к потоку из западных губерний присоединились жители центральной и восточной Финляндии. Лютеранская церковь и власти княжества осуждали эмиграцию, пытаясь всячески препятствовать оттоку населения из страны, однако никакие принятые меры не помогали[23]. Пик эмиграции пришелся на 1902 г., когда случился неурожай, а над финскими юношами впервые нависла угроза прохождения военной службы в российской армии[24]. Тогда страну покинуло 23 тыс. человек. В целом с 1880 по 1910 г. из Финляндии в Америку выехало около 280 тыс. человек[25], а к началу Первой мировой войны общее число эмигрантов достигло 302 тыс.

Во время войны масштабы эмиграции из Финляндии были незначительными, а в начале 1920-х гг. серьезным образом изменилась иммиграционная политика США. В 1921 г. американский конгресс принял чрезвычайный иммиграционный акт, который установил ежегодную квоту иммиграции из европейских стран в 350 тыс. человек. Более того, квоты были установлены и по отдельным странам. Они рассчитывались на основе переписи населения 1910 г. и не должны были превышать 3 % от общего числа иммигрантов данной национальности, проживавших в США в 1910 г. Новый иммиграционный закон 1924 г. снизил годичную квоту европейской иммиграции до 164 тыс. человек и ограничил ежегодную норму переселенцев до 2 % от общего числа иммигрантов той или иной национальности, проживавших в США в 1890 г. В результате квота финнов была снижена до 471 человека в год (по закону 1921 г. она составляла 3921 человека в год)[26].

После принятия этих законов основной поток финской эмиграции переориентировался на Канаду. Если с 1901 по 1920 г. в Канаду приехало чуть больше 20 тыс. финнов, то с 1921 по 1930 г. число финских иммигрантов составило уже 36 тыс. Половина из них прибыла в Канаду перед самой депрессией – 18 448 чел. за 19261929 гг. Не успев как следует обосноваться, эти новые иммигранты стали наиболее уязвимой частью диаспоры во время экономического кризиса[27].

В целом из общего числа финнов, эмигрировавших в Северную Америку в 1870–1930 гг., примерно 63 % составляли мужчины, около 70 % переселенцев были в возрасте от 15 до 34 лет, почти все они (на 90 %) были сельскими жителями[28]. Примерно треть эмигрантов вернулась из Америки на родину. Согласно данным переписей, в 1930 г. в США проживали 320 500 финнов (как родившихся в Финляндии, так и их детей), в 1931 г. в Канаде – 43 600[29].

Иммигранты селились преимущественно в тех районах, где климатические и географические условия были схожи с их родными. В США больше всего финских переселенцев обосновалось в штатах Мичиган и Миннесота (41,2 % всей финской диаспоры в 1930 г.); в Канаде основным местом их расселения стала провинция Онтарио (62,3 % в 1931 г.)[30]. Мужчины работали на шахтах и рудниках, лесозаготовках, на строительстве железных дорог, многим удалось устроиться рабочими на крупные заводы и фабрики или создать свою ферму; финские женщины были востребованы в качестве прислуги.


Еще от автора Алексей Валерьевич Голубев
Вещная жизнь. Материальность позднего социализма

Какую роль материальные объекты играют в общественной жизни? Насколько окружающие нас предметы влияют на конструирование коллективной и индивидуальной идентичности? Алексей Голубев в своей книге «Вещная жизнь» ищет ответы на эти вопросы в истории позднего СССР. В отличие от большинства исследователей, которые фокусируются на роли языка и идеологии в формировании советского «я», автор подчеркивает значение материальности для исторического и социального воображения, сложившегося у жителей страны в период позднего социализма.


Рекомендуем почитать
Мифология славянского язычества

Этнограф и историк Дмитрий Оттович Шеппинг (1823–1895) проводил фундаментальные для своего времени сравнительные исследования славянских мифов с другими индоевропейскими мифологиями, прежде всего балтской, пытался проследить этапы развития славянской мифологии, глубинные взаимосвязи между языком, бытом и художественным творчеством славянских народностей, выявить и осмыслить специфику славянских мифологических представлений.


История Невского края

История Невского края начинает свой отсчет не с 16 мая 1703 года — времени основания Санкт-Петербурга, — а с глубокой древности, с момента возникновения здесь центров торговли и пути «из варяг в греки». Автор прослеживает влияние исторических событий на судьбу Невского края, перекрестка Европы и Азии, указывает на отражение их в судьбе Петербурга. В основе книги — разработанная автором образовательная программа для средней школы, ее дополняют иллюстрации, карты, методические материалы. Книга адресована педагогам, студентам, школьникам, а также всем интересующимся историей.


Государство Волжская Болгария: историко-правовой очерк

В книге исследуются отдельные вопросы истории Средневекового государства и права Волжской Болгарии. Государство Волжская Болгария было основано болгарскими племенами в начале VIII в. в Среднем Поволжье и бассейне Камы, включало территории современных Чувашской республики, Татарстана, Башкирии, Удмуртии, Республики Мари Эл, Ульяновской, Нижегородской, Самарской и Саратовской, Пензенской областей, просуществовало более пяти столетий и пало в 1236 году в результате разгрома его полчищами татаро-монголов Батыя. Издание может быть полезно студентам, аспирантам, преподавателям юридических и исторических факультетов, а также всем, интересующимся Средневековой истории России и государства Волжская Болгария. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Юридические аспекты организации и деятельности Парижского Парламента во Франции

Первое правовое исследование в отечественной науке, посвященное юридическим аспектам организации и деятельности Парижского Парламента на протяжении всего времени его существования.


Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов

Степан Иванович Шешуков известен среди литературоведов и широкого круга читателей книгой «Александр Фадеев», а также выступлениями в центральной периодической печати по вопросам теории и практики литературного процесса. В настоящем исследовании ученый анализирует состояние литературного процесса 20-х – начала 30-х годов. В книге раскрывается литературная борьба, теоретические споры и поиски отдельных литературных групп и течений того времени. В центре внимания автора находится история РАПП.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.


Западный Берлин и советская дипломатия (1963–1969 гг.)

На рубеже 1962/1963 гг. СССР на неопределенный срок отложил проекты заключения германского мирного договора и превращения Западного Берлина в «вольный город». Летом 1964 г. советская дипломатия окончательно перешла от идеи «вольного города» к концепции «самостоятельной политической единицы» Западный Берлин. Теперь острие советской политики было направлено не против позиций США, Англии и Франции в Западном Берлине, а против федерального присутствия в этом городе. После прихода к власти в СССР руководства Л. И. Брежнева советская политика в вопросе о Западном Берлине некоторое время оставалась такой же, как и во время «позднего Хрущева».