В поисках скифских сокровищ - [6]

Первые раскопки большого скифского кургана, о которых нам известно, были произведены более двухсот лет тому назад. В 1763 г. по поручению генерал-поручика Алексея Петровича Мельгунова, по словам Екатерины II, «очень и очень полезного человека государству», бывшего в то время губернатором Новороссийского края, приступили к раскопкам так называемой Червонной могилы, или Литого кургана, в 30 верстах от Елисаветграда (современного Кировограда). Хотя раскопки не были доведены до конца (они были прекращены «за наступившим холодным временем», и специальным ордером было приказано распустить рабочих, уплати» им 70 рублей), в кургане были найдены замечательные драгоценные вещи. Их было приказано передать коменданту крепости Святой Елисаветы для дальнейшего препровождения в Петербург Екатерине II. Наиболее интересной находкой из могилы скифского вождя VI в. до п. э. является меч в обложенных золотом ножнах. Золотая обкладка украшена изображениями фантастических существ с туловищем быка и хищника, хвостом в виде скорпиона, головой то барана, то орла, то льва и с крыльями в виде рыбы со звериной головой. У каждого чудовища в вытянутых руках натянутые луки. Вещь эта древневосточного переднеазиатского происхождения, а о том, каким образом она могла попасть в могилу скифского вождя, речь впереди. Помимо меча, в Литом кургане была найдена золотая диадема и множество других украшений, которые вошли в науку под названием Мельгуновского клада. Предпринятые в конце прошлого века поиски Литого кургана с целью его доследования не увенчались успехом — курган найти так и не удалось.

Меч из Литого кургана

В самом конце XVIII в. начальником инженеров в Тамани генералом Вандервеиде были произведены первые раскопки курганов на Таманском полуострове. О них известно лишь из книги английского путешественника Эдварда Дэниэла Кларка, посетившего Керчь и Тамань в 1800 г. Судя по описанию Кларка, Вандервейде раскопал большой курган возле станицы Сенной па Таманском полуострове (древняя Фанагория — столица «азиатского» Боспора). В нем оказался каменный склеп, в котором был погребен, по-видимому, весьма знатный человек, о чем можно судить по тем немногим вещам, что удалось сохранить из найденных в нем. Как сообщает Кларк, солдаты, производившие раскопку кургана, украли все, что сочли ценным, и успели скрыть от начальства, остальное же, не казавшееся достойным внимания, было уничтожено. Генералу Вандервейде достался только массивный золотой браслет в виде свернувшейся змеи с двумя украшенными рубинами головками на концах.

В самом начало XIX в. первые раскопки были проведены и в Ольвии. Их вел инженер-генерал Петр Корнильивич Сухтелен. Сделанные им открытия (о которых почти ничего неизвестно), в частности находки ольвийских монет, окончательно подтвердили правоту Палласа и Сумарокова в определении местоположения Ольвни у села Парутина.

В 1811 г. недалеко от Керчи производил раскопки командир 12-го егерского полка генерал Семен Георгиевич Гангеблов. Затратив 600 рабочих дней, он срыл курган, но ничего в нем не нашел, так как попросту не дошел, да и не мог дойти до могилы: он приказывал копать, не углубляясь ниже современного уровня дневной поверхности.

Еще через несколько лет, в 1817—1818 гг., раскопками курганов на Тамани занимался инженер-начальник Фанагорийской крепости полковник Парокия. О его раскопках сохранились самые скудные сведения. Известно лишь, что в одном из курганов он нашел золотой венок, перстень и несколько серебряных чаш, а в другом — золотую цепь и серьги. Достойными упоминания в то время, как мы уже могли убедиться, считались только изделия из благородных металлов.

В эти же годы были сделаны и многие случайные находки, порою весьма интересные и ценные.

Отчеты путешественников, драгоценные находки, поступившие в Петербург и поднесенные Екатерине II, а затем и ее преемникам, заставили высшие власти обратить внимание на памятники древности Причерноморья. К этому побуждало прежде всего стремление пополнять сокровищницу императорского Эрмитажа. Впрочем, в России интерес к древностям пробудился значительно раньше…

Еще в 1718 г. Петр I издал специальный указ, в котором между прочим говорилось: «.. .ежели кто найдет в земле или воде какие старые вещи, а именно: каменья необыкновенны… какие старые надписи на каменьях, железе или меди, или какое старое, необыкновенное ружье, посуду и прочее все, что зело старо и необыкновенно, — також бы приносили, за что будет довольная дача, смотря по вещи, понеже, не видав, нельзя положить цены». Эти древности должны были пополнять петровскую Кунсткамеру — музей самых разнообразных редкостей, основанный в Петербурге в 1714 г. Они заложили основу и так называемой Сибирской коллекции Петра, содержащей многие замечательные произведения скифского искусства. Петр требовал не только доставления ему найденных древних раритетов, но и точных данных об условиях и место находок. «Где найдутся, — указывал он, — такие, всему делать чертежи, как что найдут». Но к концу XVIII в. петровские указы были забыты. Памятники древности разрушались, безжалостно расхищались и гибли безвозвратно. Особенно ярко это проявилось на недавно присоединенной к России территории северного Причерноморья — Новороссийского края.