В поисках синего - [3]
– Да, – снова вздохнула Кира.
Раньше часто бывали болезни, распространявшиеся от хижины к хижине, и многие умирали. Тогда устраивали огромный пожар, а за ним начиналось новое торжественное строительство и с утра до вечера слышались равномерные шлепки глины, которую рабочие бросали на деревянные стены и разглаживали. Новые хижины росли, хотя запах гари от старых еще витал в воздухе.
Но сегодня никакого праздника не было. Раздавались только привычные звуки. Смерть Катрины ничего не изменила в жизни людей. Катрина была – теперь ее нет. Жизнь остальных продолжалась.
Кира остановилась у колодца и наполнила свой кувшин водой. Отовсюду слышалась ругань. В поселке постоянно звучали перебранки: грубые замечания мужчин, соперничавших между собой; визгливое хвастовство и насмешки женщин, завидовавших друг другу; крики и нытье детей, которые путались под ногами у родителей и постоянно получали от них пинки.
Кира сощурилась от вечернего солнца, приложила руку козырьком к глазам, пытаясь разглядеть пожарище на месте своей хижины, и глубоко вздохнула. Глину на берегу реки и так нелегко добывать, а еще придется далеко носить деревянные жерди. К тому же угловые балки должны быть прочными, и их будет совсем тяжело таскать.
– Мне пора строиться, – сказала она Мэтту. Он все держал вязанку хвороста в исцарапанных и грязных руках. – Поможешь? Вдвоем веселее. Я не смогу тебе заплатить, но буду рассказывать новые истории.
Мальчик покачал головой.
– Если не соберу хворост, побьют меня, – проговорил он и отвернулся.
Потом он снова повернулся к Кире и тихо сказал:
– Слыхал, тебя прогнать хотят. Мамка-то твоя померла, вот они и отдадут тебя тварям. Хотят, чтобы волочилы тебя забрали.
У Киры от страха перехватило дыхание. Но ей надо было обо всем разузнать, поэтому она старалась говорить спокойным голосом: если Мэтт поймет, что она боится, то испугается сам.
– Кто – они? – спросила она, и все равно голос задрожал и прозвучал на тон выше обычного.
– Ну эти, бабы, – ответил он. – Слыхал их у колодца. Я там таскал щепу из мусора, а они меня не заметили. Короче, им нужен твой участок. Ну, где была твоя хижина.
Загон им нужен, чтоб держать в нем малявок и птицу. Чтоб не бегать за ними все время.
Кира пристально смотрела на него. Как невероятно и чудовищно – какой будничной была эта жестокость. Ради загона для детей и кур женщины выставят ее из поселка и отдадут на съедение лесным тварям, которые так и ждут новой добычи.
– Кто больше всех хотел меня прогнать? – спросила она спустя минуту.
Мэтт задумался. Он теребил ветки, и было видно, что он колеблется, боится за себя. Наконец (все-таки он ее друг), оглянувшись и убедившись, что его никто не слышит, он назвал имя человека, с которым Кире предстояло бороться.
– Вандара, – прошептал он.
Кира не удивилась. И все равно ее сердце сжалось.
2
Прежде всего, решила Кира, стоит притвориться, что она ничего не знает. Она пойдет туда, где стояла их с матерью хижина, и начнет все строить заново. Вдруг один вид того, как она работает, заставит женщин передумать?
Опираясь на палку, она шла через людное селение. Те, кто ее замечал, кивали ей; но все были заняты, каждый своими повседневными делами, здесь не было принято обмениваться любезностями.
Она увидела брата матери. Вместе с Даном, своим сыном, он работал в огороде возле хижины, где еще недавно с ними жила Солора. В ее последние дни, когда она рожала и умирала, с сорняками никто не боролся. За те несколько дней, что дядя сидел у тела мертвой жены и младенца, сорняки разрослись еще больше. Шесты, по которым вилась фасоль, покосились, и он зло выравнивал их. Дан пытался ему помочь, а младшая сестра – Мар – возилась в грязи на краю огорода. Дан держал один из шестов криво, и отец стал его за это распекать, а потом сильно ударил.
Кира шла мимо, с каждым шагом сильно втыкая в землю свой посох, и готовилась кивнуть, если ее заметят. Но девочка, играющая в грязи, ныла и плевалась – она только что попробовала на вкус камешки, как это делают все младенцы, и они ей явно не понравились. Дан взглянул на Киру, но будто не узнал ее и не поздоровался; от отцовского удара он весь съежился. Дядя, единственный брат ее матери, не поднимал глаз от своей работы.
Кира вздохнула. У него хотя бы были помощники. Если она не уговорит Мэтта и его товарищей помочь ей, то всей работой – постройкой нового дома, уходом за садом – ей придется заниматься в одиночку, и это при условии, что ей вообще разрешат здесь остаться.
У Киры заурчало в животе, и она почувствовала, что очень проголодалась. Срезав путь и пройдя за рядом низеньких хижин, она направилась к своей делянке. На месте ее дома была куча черного пепла. От утвари ничего не осталось. Но она с радостью заметила, что уцелел их маленький огород. Цветы, посаженные матерью, все еще цвели, а овощи зрели. По крайней мере, на первое время у нее будет еда.
Или не будет? Пока она осматривалась, из рощицы поблизости выскочила женщина, взглянула на Киру и стала нагло выдирать морковь из их с мамой грядок.
– Стой! Это мое! – Кира, волоча больную ногу, бросилась вперед так быстро, как только могла.
Этот роман, написанный в редком для детской литературы жанре антиутопии, словно отвечает на невысказанные, но оттого не менее острые для подростков вопросы. Почему в мире так много жестокости и боли? Почему иногда так трудно отделить благо от зла? Что будет, если устроить мир «по справедливости», устранив все различия между людьми?
Мальчик Мэтти живет со своим слепым наставником в Деревне, которая славится гостеприимством. Сюда в поисках помощи и поддержки бегут из многих поселений, где люди злы и равнодушны, а нравы жестоки. Мальчик счастлив, но мир, казалось обретший некоторую устойчивость, снова меняется. Что-то зловещее постепенно проникает в Деревню, и окружающий ее Лес становится все гуще. Даже Мэтти, всегда бесстрашно ходивший по тропинкам с посланиями, больше не чувствует себя в безопасности. Но все же ему необходимо совершить одно последнее путешествие через Лес, и полагаться он может только на себя и свой недавно обнаруженный дар.
Ее называли Морская Клэр. Однажды шторм выбросил девушку на берег, и никто не знал, откуда ее принесло. Никто не знал, что она жила в коммуне, где люди не умели различать цвета и испытывать чувства; что в двенадцать лет ей было назначено стать Роженицей, а в четырнадцать она родила. Что ребенка забрали, и она даже не знала, жив ли он, как его зовут. Ей следовало забыть о малыше, но она не могла. Теперь Клэр готова пожертвовать чем угодно, чтобы найти его. Заключительная книга тетралогии возвращает нас в завораживающие и пугающие миры «Дающего», «В поисках синего» и «Вестника», соединяет судьбы героев и приводит к финальной схватке добра со злом.
Большой Совет планеты Артума обсуждает вопрос об экспедиции на Землю. С одной стороны, на ней имеются явные признаки цивилизации, а с другой — по таким признакам нельзя судить о степени развития общества. Чтобы установить истину, на Землю решили послать двух разведчиков-детективов.
С батискафом случилась авария, и он упал на дно океана. Внутри аппарата находится один человек — Володя Уральцев. У него есть всё: электричество, пища, воздух — нет только связи. И в ожидании спасения он боится одного: что сойдет с ума раньше, чем его найдут спасатели.
На неисследованной планете происходит контакт разведчики с Земли с разумными обитателями планеты, чья концепция жизни является совершенно отличной от земной.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
«Каббала» и дешифрование Библии с помощью последовательности букв и цифр. Дешифровка книги книг позволит прочесть прошлое и будущее // Зеркало недели (Киев), 1996, 26 января-2 февраля (№4) – с.
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.