В поисках ответов - [46]

– Да.

Он показал. Я заново прожил около сотни событий из жизни. Были среди них те, которые никак не ожидал увидеть. Такие, как ощущение ненужности, когда я плакал, а мать не сразу подходила, чтобы дать грудь. Узнать, что подобная ерунда оказывала влияние на всю мою жизнь было тем ещё откровением. Были и всякие мелочи, которые сейчас воспринимались не иначе как глупостью. Так я трёхлетний пытался отнять у старшей сестры игрушку и закономерно проиграл. Рассмеявшись, Али сказал, что я неудачник, и убежала. Тупая детская возня, что породила занозу в моей личности. Были и ситуации посерьезнее, на любой вкус. Начиная с проигрыша другим парням на занятиях физкультурой и в борьбе за внимание девчонок и заканчивая тем, что родная мать носилась за мной с ножом и кричала, что я ошибка и должен умереть.

Десятки коротких мгновений и десятки длинных, которые я перепроживал часами. Повезло, что внутри моего разума время текло быстрее, иначе я проснулся бы через месяц.

Осмыслив этот опыт, прислушался к ощущениям и обнаружил, что чувствую как усталость, так и легкость. Такое бывает после хорошо проделанной работы. Мышцы вроде бы ноют, а на душе – хорошо.

После этого погружения неудачник ослаб. Сдулся, потерял четкость и, когда я к нему вернулся, хватило легкого касания, чтобы он рассыпался. Смешно и грустно. Настолько мощная часть личности существовала внутри меня по большей части из-за глупых ситуаций и неправильных выводов. А ещё из-за привычки.

Жаль, но я чувствовал, что со Злым дела обстоят иначе, и подход нужно будет искать иной. Не в этот раз.

* * *

Проснувшись и посмотрев на часы, я лег обратно и снова погрузился в себя.

В самое страшное воспоминание моей жизни. То, что старательно забывал три года.

Опять это число. Если трагические события в городе происходят раз в три года, то как это связано с моей матерью?

Я без труда нашёл то воспоминание и нырнул в него. Это был солнечный день, и я пришёл пораньше с уроков. В первый раз, когда пытался вернуться сюда, бился с могучим змеем. Сейчас же… Ничто мне не препятствовало, я спокойно вошёл в дом, но не увидел себя маленького.

Зато увидел мать. Она сидела на диване, спиной ко мне.

– Курт, подойди.

Я вздрогнул.

Спустя столько времени услышать её голос вновь было больно до рези в груди.

– Поменьше драмы, сын. Не усложняй и без того непростую ситуацию.

Сколько себя помню, мама всегда сочетала в себе серьезность и жизнерадостность. А ещё любила острить, подкалывать и смотрела на многие вещи со здравой толикой цинизма. Но это я понимаю сейчас. А тогда, будучи ребенком, воспринимал ее как сгусток тепла и строгости.

Её голос прозвучал, наполненный насмешкой и толикой грусти. Я прошёл в гостиную и встал напротив.

Это было странно, дико, пугающе и невыносимо трудно, взглянуть на её лицо.

– Садись, сын. Ты так вырос.

Этого не было в воспоминание. Она видела меня сегодняшнего и общалась со мной.

– Кто ты? – спросил я, чувствуя подвох.

– Вивьен Бакер. Второе имя Фемида. Твоя мать. Точнее, не я сама, а та, кто меня здесь оставила. Так-то я всего лишь тень, – мама разгладила несуществующую складку на платье.

В тот день она была в платье. Красивая, нарядная, домашняя и уютная.

– Значит, ты ненастоящая.

– Нет, – легко согласилась она. – Но позволь мне говорить так, будто настоящая. Ты же не против?

– А если против?

– Тогда тебе придётся потерпеть, – лучезарно улыбнулась мама.

А я вспомнил, как до всей этой истории было легко крутить отцом и как невозможно ею. Если она что-то запрещала или не хотела, то проще было сдвинуть гору, чем уговорить.

– Зачем ты здесь? – постепенно оцепенение уходило и включались мозги.

– Видишь ли, мой дорогой Курт… Не смотри на меня так. Я слепок твоей матери, которая, поверь, любила тебя больше жизни. И больше Али, если честно. Только ей об этом не говори, – подмигнула она.

– Ты не ответила на вопрос, – пропустил я её слова мимо ушей.

Был риск, что эту тень оставила вовсе не мама.

– Да, такой риск есть, – прочитала она мои мысли. – Мне не хватает самосознания, чтобы опровергнуть эту вероятность, но иногда приходится работать с тем, что есть, – с сожалением, по-деловому сказала тень. – Ты так повзрослел. Возмужал. Превратился в безжалостного убийцу. Не знаю, гордиться или ужаснуться. Я… – она заметила мой сердитый взгляд и усмехнулась, той понимающей улыбкой, с какой всегда смотрела на меня, когда я шалил, – твоя мама никогда не хотела, чтобы кто-либо из её детей пошёл той же дорогой, что и она.

– Зачем тогда было заводить семью? Путь повелителей разума с этим плохо совмещается, как я успел узнать.

– Природа. Глупость. Наивные ожидания. Самоуверенность, – зачитала она так, будто находилась в зале суда в качестве судьи и заключенной. – Выбери любой из вариантов. Как бы там ни было, что сделано, то сделано.

– Когда ты появилась в моём разуме?

– Когда гонялась за тобой с ножом по дому.

– Как это возможно? – не поверил я в сказанное.

– Дело в том, – тень внимательно смотрела на меня. – Что разум тех, кого называют господами, сильно отличается от новичков. Делать несколько дел – плевая задача для нас.

– Если тебе хватило разумения оставить тень, почему… – я попытался подобрать слова, но ком застрял в горле.