В поисках Нигера - [59]

Каид Бубакар, правитель Томбукту, и его ближайшие советники должны были проявить завидную ловкость, чтобы как-то угодить сразу всем опасным соседям. Конечно, не подчиниться требованию государя Хамдаллайе было никак нельзя, навлекать на себя его гнев ни сам Бубакар, ни богатейшие купцы и имамы мечетей города не собирались. Но ведь и с вождями могущественного кочевого племени ссориться не хотелось, а шейх кунта явно покровительствовал «христианину». Несколько веков истории Томбукту научили городскую знать не забывать одну непреложную истину: с кочевниками надо жить в мире. И в конце концов было решено: Лэнга в город допустить, но не позволять ему здесь задерживаться больше, чем на месяц-другой, за пределы города гостя не выпускать — здесь он в безопасности, а в нескольких сотнях шагов от города его безнаказанно ограбит, а то и убьет первый попавшийся туарег.

В Томбукту Лэнг пробыл немногим больше месяца и отсюда написал только одно короткое письмо. Как ему жилось это время, майор не сообщал, а рассказывал лишь о том, что смог познакомиться с написанными по-арабски местными хрониками и составил по этим сведениям небольшой очерк истории города. Городские власти твердо держались своего решения, и выходить из города майору не позволялось. Только один раз ему удалось ночью выбраться в Кабару, чтобы своими глазами взглянуть на Нигер. Но об этом в Европе узнали не из письма самого Лэнга, а из записок Кайе, попавшего сюда двумя годами позднее (о нем у нас еще будет речь). О своих впечатлениях от Томбукту Лэнг писал предельно лаконично: город, сообщает он, «в любом отношении… полностью соответствует моим ожиданиям», только размеры его оказались меньшими, чем представлялось раньше.

Больше всего места в последнем своем письме Лэнг уделил размышлениям о дальнейшем маршруте путешествия. Надо сказать, что, добравшись до Томбукту, Лэнг ощутил прилив новых сил. Теперь он уже не собирается возвращаться в Триполи старой дорогой: Я совершенно оставил мысль о возвращении обратно в Триполи и прибыл сюда с намерением продолжить путь по воде до Дженне». Он собирался подняться по Нигеру, а от верховий реки выбраться на атлантическое побережье либо по знакомой дороге через Сьерра Леоне, либо через французские владения на Сенегал!

Но мысль о дороге через Дженне сразу же отпала город уже находился под властью Ахмаду. И Лэнг решил обойти Дженне, с тем чтобы добраться до Сегу, столицы государства бамбара, которое оказалось для войска Ахмаду слишком крепким орешком. «Пункт моего назначения — Сегу, куда я надеюсь прибыть через пятнадцать дней. К сожалению, дорога плоха, и опасности еще не кончились». Трудно сказать, каким образом он собирался достигнуть Сегу; скорее всего — через Араван и Валату, так, чтобы обогнуть с севера государство Ахмаду. Но на такой путь Лэнгу пришлось бы потратить не две недели, а два-три месяца, хотя он, выходя из Томбукту, не представлял себе действительных расстояний на выбранной им дороге. Во всяком случае отправлялся он из Томбукту в бодром на строении.

А отправляться было, что называется, самое время Ахмаду все-таки стало известно о появлении Лэнга и Томбукту, и немедленно последовало грозное предписание каиду Бубакару: «христианина» из города убрать! Отцы города стали торопить путешественника. И вот 22 сентября 1826 года Лэнг, присоединившись к каравану, который шел в Марокко, покинул Томбукту и двинулся на север, по араванской дороге.

Караван шел медленно, и Лэнг с Бонгелой и мальчиком-арабом, которого нанял в Томбукту вторым слугой, намного его опередил. К вечеру 24 сентября они дошли до местности Сахаб, примерно в пятидесяти километрах от города, и расположились на ночевку. Здесь путешественника догнал шейх арабов-берабиш Амаду Лабейда с отрядом воинов. Когда Лэнг выходил из Томбукту, каид Бубакар и его советники обратились к этому человеку с просьбой взять «христианина» под свое покровительство. Амаду обещал, но выполнил свое обещание довольно своеобразным способом. Ночью арабы напали на спящих, убили Лэнга и мальчика-слугу и разделили между собой имущество убитых. Раненого Бонгелу тоже сочли убитым и оставили в покое. Только этой «ошибке» обязаны мы тем, что знаем сегодня подробности гибели майора Александра Гордона Лэнга: на следующее утро проезжавший мимо араб-берабиш из колена улед-слиман похоронил останки Лэнга и мальчика а Бонгелу подобрал и выходил. Лишь в конце августа 1828 года Бонгела добрался до Триполи и рассказал Уоррингтону о том, как погиб его зять за два года до этого.

Все вещи Лэнга и его бумаги пропали бесследно. Много позднее, уже в 1910 году, французскому археологу Боннель де Мезьеру удалось отыскать племянника Амаду Лабейды, и тот рассказал, что записи убитого «христианина» берабиши сожгли, боясь их магических свойств. Но в конце 20-х годов прошлого века вопрос о бумагах Лэнга стал предметом очень острой полемики между английскими и французскими газетами. У истоков ее стоял британский консул и тесть путешественника полковник Уоррингтон, который, надо отдать ему справедливость, проявил незаурядные энергию и настойчивость, пытаясь выяснить судьбу экспедиции.