В поисках мамонта - [7]

— Я советую вам не покупать своих лошадей. Вам будут давать на этапных станциях по двадцать лошадей: шесть для людей и четырнадцать для багажа. Пошлите вперед казака и прикажите ему предупреждать этапные станции, чтобы они готовили для вас лошадей.

Совет показался нам вполне разумным.

Вот уже третья неделя, как мы в Якутске. Наши приготовления к трудному и далекому пути закончены.

Утро. Наш караван вытянулся цепью и выступил в путь. Сегодня мы получили печальное известие. Казак, посланный вперед к этапной станции, простоял девять дней у реки Тукулан. Он не решался переплыть через нее. На окрестных горах таял снег, и вода в реке поднялась. Сопровождавший казака ямщик стал переплывать реку на лошади. Его подхватило сильным течением, и он утонул вместе с лошадью. Почта, которую он вез на Верхоянск и Колымск, погибла».

Мучители

«Сегодня, едва мы вступили в лес, густое облако комаров и мошкары окутало весь наш караван.

— Герц! Что делать? Я больше не могу выносить этих мучителей!

— Я отбиваюсь махалкой[6], — ответил Герц, — но это плохо помогает.

На нас были накинуты москитовые сетки. Они спускались с головы до самых плеч, на руках были надеты кожаные перчатки, и все-таки мучители сыпались на лицо, уши, затылок, на руки и жгли, как раскаленным железом.

Во время поездок в окрестности Якутска мы жестоко страдали от комаров. Но пытки, которые нам пришлось перенести сегодня, превзошли всякую меру.

Мы непрерывно обмахивали наших лошадей, однако через два часа кожа их сделалась красной от выступившей крови.

Мы не слезали с лошадей до 12 часов ночи. Было еще светло, как днем. Здесь, далеко на севере, солнце скрывается всего на два часа в сутки. После того наступают едва заметные сумерки, и можно отлично видеть и различать все предметы.

Мы решили сделать привал. Кругом нас горы и лес. Из расщелин в горах поднимаются густые туманы и окутывают лес.

На востоке начинает светать. Скоро опять покажется солнце.

Мы проехали верхом на лошадях тридцать пять километров и с непривычки чувствуем большое утомление.

— Как же я крепко засну! — сказал Герц. — Товарищи, скорее развьючивайте лошадей; ставьте палатки. Здесь на берегу ручья мы раскинем наш лагерь. Кругом отличная трава. Лошади наши отдохнут и подкормятся.

Обкурив дымом палатки, мы с удовольствием легли на наши походные кровати.

Однако наша палатка скоро наполнилась бесчисленными комарами и мошками. Они принялись так жестоко мучить меня, что о сне нечего было и думать. Я поднялся и вышел к нашим спутникам.

Люди отдыхали под открытым небом, расположившись полукругом около большого костра. Они подбрасывали в огонь гнилое дерево, мох и траву. От такого топлива костер сильно дымил, дым был густой и едкий. Я занял место около костра. Ветер дул на меня и окутывал дымом, который отгонял комаров.

Дым разведал глаза до слез, но все-таки его было легче переносить, чем мошкару.

Уже светает. Кустарник кругом лагеря засверкал свежей яркой зеленью. Березы и лиственницы точно разоделись в праздничный наряд. Они выделяются на темнозеленом фоне елей. Луг серебрится от росы, а колокольчики и другие цветы радостно тянутся навстречу первым лучам солнца. Поодаль скромно стоит дикая смородина. В густом кустарнике запел сибирский соловей. Кукушка покружилась над нами, перелетая с дерева на дерево, и огласила воздух своим звонким кукованьем. Вот открылась дверь, и из палатки вышел Герц.

— Что с вами, Герц? Вас нельзя узнать. Ваше лицо стало вдвое больше против вчерашнего.

Это комары так сильно искусали Герца и Севастьянова, что их лица и руки сильно вздулись.

Солнце уже на небе. Наш лагерь начал оживляться. К первым певчим птичкам присоединились другие, и лес огласился радостным пением целого хора.

Мы выпили чая с черными сухарями, намазанными маслом. Наш повар приготовил из оленьего мяса вкусный шашлык. Только-что мы приподняли сетки и хотели приняться за завтрак, как комары тотчас же целой тучей покрыли наши щеки, подбородок и шею».

На этапной станции

«Мы тронулись в путь. Наша дорога лежит через ущелья и болота. От продолжительных дождей болота превратились в настоящую топь. Лошади часто погружаются в воду по самое брюхо. Нельзя ехать верхами. Мы слезли с лошадей и ведем их под уздцы.

В этот день мы были в пути 18 часов и прошли всего 30 км.

24 июня. Мы добрались до бурного Тукулана, где потонул ямщик. Перешли в брод несколько выше от того места, где произошло несчастье. На другом берегу нам пришлось подняться в гору. Чем выше мы поднимались, тем деревья становились все ниже и ниже. Лес — редел. Наконец, остались лишь карликовые лиственницы и березы, едва достигавшие человеческого роста. Но и эти деревья растут лишь в защищенных от ветра местах, между скалами и в ущельях.

— Смотрите! Мишка!.. — закричал один из казаков.

С горки спускался медведь. Увидев людей, он быстро повернул в сторону и скрылся за деревьями.

Эту ночь мы провели в якутской юрте на этапной станции. Ее содержал якут.

Якуты строят себе две юрты: теплую для зимнего времени и легкую для летнего.

Зимнюю юрту якуты строят из бревен. В ней есть печь, и снаружи она обмазана смесью из глины и навоза, толщиною, в четверть метра. Кроме того, юрту засыпают землей. Вместо окон— маленькие отверстия, куда вставляют зимой куски льда, а летом обтягивают сеткой из конского волоса, или вставляют рыбий пузырь, а то и слюду. Стекло встречается только у богатых якутов.