В поисках мальчишеского бога - [2]
Я затолкал в рюкзак вещи. Даже тёплые носки, которые всегда забывал. Мама мне их торжественно вручила, когда я уже застёгивал молнию. Попытался возразить, что вообще-то лето. Она с улыбкой пожала плечами:
— В Арктике лета не бывает. Это констатация факта.
В общем, и свитер я тоже взял, раз уж мне так свезло в этой жизни. Ещё думал, брать ли скейт: может, там есть рампа? Но отец сказал, что в том месте, куда мы едем, нет даже асфальта. Я чуть не поперхнулся. Сейчас приятели летают на своих досках на стадионе, крутят всякие трюки, прыгают с рампы на рампу… А у меня тут такой прыжок судьбы. Стало как-то совсем уныло. Катаются, и дела им нет до асфальта на краю земли. Я даже говорить не стал, куда еду. Сказал просто, что на море, и всё.
— Повезло, — они пожали мне руку и помчались делать свои флипы и олли[3].
Я с тоской посмотрел им вслед и зашагал в новую для себя реальность.
Старший менеджер
Сначала мы больше суток пилили в поезде до Мурманска. Затем часа три тряслись на машине. Всё, что я видел за окном, оптимизма не вызывало. На сопках ещё лежал снег, хотя было уже начало лета. И никакой зелени кругом — только серые скалы да низенькие деревья с голыми ветками. И мы тут такие приехали. Ну, папа! Всю дорогу я дулся на него.
А он ещё издевался:
— Ну, как тебе такой трансфер? — это он про обычный уазик с брезентовым верхом.
Но дальше — хуже! Доехав до какой-то Титовки, мы свернули с асфальтированного шоссе на грунтовую дорогу и пересели на гэтээску, по сравнению с которой уазик был верхом комфорта.
Гэтээска — это допотопный гусеничный автомобиль. Нечто среднее между трактором и боевой машиной пехоты, которую я видел на парадах. Но парад — это красиво. А тут — каша из песка, снега и камней. Я думал, такое бывает только в фантастических фильмах про заброшенные миры, но нет. Оказалось, я заблуждался.
Мы забрались в гэтээску и тронулись. Поначалу я попытался ехать как взрослые — сверху, «на броне». Вокруг уныло тянулась бескрайняя и безжизненная тундра. Грязные камни вылетали из-под железных колёс. Двигатель тарахтел на полную катушку, но сопровождавший нас человек в замасленном бушлате всё равно пытался перекричать грохот и не переставая что-то рассказывал отцу сквозь шум. Я ничего не слышал, вскоре замёрз и попросился внутрь машины. Здесь было так же шумно, но по крайней мере тепло, хотя и воняло машинным маслом, дизельным топливом и металлом.
Примостившись на коротенькой скамейке, я решил, что моя жизнь загублена окончательно. И в нынешних обстоятельствах спасти её не может ничто. Ну, абсолютно ничто и никто.
— Сегодня спать будем здесь, — сказал отец, показывая на круглые обшарпанные вагончики, до которых мы добрались под вечер.
— Это тот самый отель пять звёзд? — простонал я, пытаясь расправить руки-ноги-плечи после гусеничной тряски.
— Считай, что да, — ответил отец. — Как минимум три.
— И здесь нам предстоит провести незабываемый отпуск? — продолжал я.
— Нет, — успокоил отец. — Это лагерь геологов. Завтра поедем дальше. А пока не теряй времени на разговоры.
Я подошёл к двери вагончика, потянул за ручку. Дверь упала на меня, соскочив с петель прямо на ноги, а потом шлёпнула по голове. Сначала захотелось заплакать, но тут же стало смешно. Этакий смех сквозь слёзы. Раньше о нём только читал, а теперь испытал и проникся. Так сказать, на собственном опыте.
— Прикольно… — выдавил я.
Тут же из выломанного мною дверного проёма показалось лицо толстенного дядьки в тельняшке:
— Поосторожней, брат! Ноги беречь надо! Как и остальное. А то жалко всё-таки.
Потом он аккуратно снял дверь с моей ноги и повесил обратно.
— Шалят петли. У них такое бывает… — пояснил толстяк.
Шишка, добро пожаловать, сказал я себе и потрогал место удара. А вслух спросил:
— А вы тут, случайно, не старший менеджер отеля?
— Старший менеджер! Ну, парень, ты даёшь! — засмеялся здоровяк и тоже хлопнул меня по плечу. Это было немногим слабее упавшей двери. — Давай, заходи, старший менеджер! Добро пожаловать!
По обшарпанному виду вагончиков было понятно, что их привезли на полуостров лет пятьдесят назад, если не больше. Внутри — темно, ничего не видно, и я сразу же ударился головой обо что-то твёрдое.
— Вторая шишка, добро пожаловать, — сказал я себе.
— Ты нам тут всю мебель порушишь, — добродушно проговорил толстяк и пропал где-то в глубинах строения. — Ха, старший менеджер!
— Как же тут можно спать? — спросил я отца.
— Можно, — коротко ответил он, расчищая панцирные кровати от сваленных там коробок. — Можно, потому что безопасно.
Я сел на кровать. Она пружинила подо мной, но веселее от этого не становилось. За мутными окнами был серый-пресерый Север.
Да, заехали мы. В глубине живота зародилось желание побыстрее сбежать, вернуться в привычный мир. Хоть пешком. Пока недалеко забрались. Это чувство росло, поднималось к лёгким и глазам. Ещё чуть-чуть, и я бы точно заплакал. Но отец не обращал на мои переживания никакого внимания и не отвечал на мой обиженный взгляд.
Уже потом он признался, что всё видел: и моё отчаяние, и немой вопрос, смешанный с укором, — но молчал, не реагировал.
— Мы ведь не могли раскиснуть на пару от того, что всё вокруг выглядит так неважно, — улыбался отец. — Пожалеть себя проще простого. Надо учиться преодолевать трудности. Вот мы с тобой и учились.
