В поисках личности. Рассказы современных израильских писателей - [119]

После слез — смех.

Капуста. Это же надо, чтобы как раз капуста.

У каждого есть свои любимые блюда, Иехуда Шиф обожал квашеную капусту. Она свыклась и ежедневно подавала ему на обед горку квашеной капусты, которая застревала между зубцами вилки, свешивалась тесемками с уголков рта и с причмокиванием втягивалась внутрь. Сама она не могла тогда терпеть ее кисловатый запах. Как-то раз, чтобы досадить ей, он пошел на базар, купил целый бочонок капусты и поставил его в углу на кухне, чтобы он отравлял воздух. Если случайно она забывала подать капусту, он раздражался и говорил, что она хочет отравить его своим фасолевым супом. Но после того, как он умер, запах квашеной капусты стал фимиамом на алтаре его памяти, венком из роз, который она возлагала на его могилу, и каждый полдень она вызывала перед собой его образ, ставя на стол тарелку, где с верхом наложена эта капуста, дешевая в те дни, легкая в приготовлении. Как-то раз в газете на идиш, из тех, что она время от времени брала в магазине, ей попалась на глаза реклама фирмы консервов, которая проводила лотерею среди своих постоянных покупателей. Для участия в ней достаточно было прислать пять этикеток с изображением желтоватого обрубленного сверху кочана, которые клеют на банки с капустой. Она сунула пять этих наклеек в конверт, указала обратный адрес, и вот, пожалуйста — именно ей достался главный приз, и он ждет ее не дождется на Сдерот Невиим, 24.

Секретарше она сказала, что хотела бы видеть господина Рафаэля Робовича. Та попросила ее, пожалуйста, повторить еще раз погромче. Потом спросила, а по какому делу. Она улыбнулась и сказала: по очень приятному. Секретарша посмотрела на Иохевед Шиф в упор и наставила на нее дуло своей авторучки. Вечно эти назойливые женщины уверяют, что они припасли что-то очень приятное для господина Робовича, а потом оказывается, что они пришли жаловаться на улитку или таракана, которые проникли в банку консервов, отчалили вместе с ней в дальнее плавание и бросили якорь в дымящейся тарелке. Они угрожают немедленно направить письмо в министерство здравоохранения или, что еще хуже, сообщить в газету. Тогда господину Робовичу приходится всплескивать руками и извиняться, а через неделю у дома потерпевшей останавливается фирменный грузовик, и водитель вносит на кухню большой картонный ящик с арсеналом жестяных банок — компенсацию за моральный ущерб и причиненное беспокойство.

— Это я выиграла ваш главный приз, — сказала Иохевед Шиф секретарше.

— Поздравляю, поздравляю, — лицо секретарши прояснилось и она отложила орудие боя. — Рафи, — крикнула она в сторону двери, — тут пришла дама, которая выиграла билет в США.

Господин Рафаэль Робович одной рукой пригладил усы, а другой раскатал красную дорожку, незаметно лежавшую у двери.

— Пожалуйста, уважаемая, входите, — пригласил он, подал ей стул, потер руки, закурил сигарету «Кемел» и стал объяснять ей, как счастлива компания, что именно она, госпожа, сидящая перед ним, стала обладательницей главного приза.

Она уже двадцать лет покупает овощные консервы и главным образом капусту, рассказала ему Иохевед Шиф, и поэтому ей причитается.

— Весьма похвально с вашей стороны, — тактично заметил господин Рафаэль Робович, — только наша фирма была основана всего восемь лет назад.

— Очень жаль, — огорчилась госпожа Шиф и умолкла.

— Уважаемая госпожа, конечно, намерена использовать билет? — спросил господин Рафаэль Робович и в его голосе прозвучала надежда на то, что он, наверное, ошибается. Заведующие отделами информации и рекламы тем и хороши, что всегда надеются.

— Да, да, — сказала она. — Я хочу повидаться с Гутой. Мы не виделись почти двадцать лет. Она в Америке, в Гринфилд-Сити.

— Двадцать лет, то есть с тех пор, как госпожа начала есть капусту, — быстро подсчитал господин Робович и тут же вернулся к своим обязанностям. — Уважаемая госпожа может выбрать по своему усмотрению, как добираться в Соединенные Штаты: морем или по воздуху.

— По воздуху? — встревожилась она. — Я никогда не путешествовала самолетом.

— Только автобусом, — еще раз превысил свои полномочия господин Рафаэль Робович.

Когда она наконец, слава Богу, выбрала, а выбрала она море с видами дивных экзотических портов, господин Робович одобрил это решение: действительно, куда ей торопиться в таком возрасте.

— Но выезжать я хочу немедленно, в ближайшие дни, — сказала она.

— Немедленно? Что за спешка? Минуточку…

Дело, конечно, не в том, что отдел информации и рекламы, возглавляемый им, не мог бы все организовать буквально за день. За ними задержки не будет. Но как быть со всякими государственными учреждениями, где все по-прежнему делается черепашьим шагом.

Договорились на первое число. Первого возле ее дома остановится такси, которое отвезет ее в порт. Там ей вручат билет на корабль и все остальные бумаги, а также пожелают доброго пути. Будут и фоторепортеры. Господин Рафаэль Робович тепло пожал ей руку, пожелал хорошо подготовиться к плаванию и заверил, что волноваться нечего.

Мадам Хая Иоселевич извинилась, сходила за очками, лежавшими на вязании (почти законченную кофту она распустила до половины) и нацепила их на нос.