В поисках фресок Тассили - [26]

Там же, где изображены "пловчиха с грудями на спине" и "человек с улиткой", нарисована женщина с татуированной грудью и круглой прической. Рисунок татуировки такой же, как у "Белой дамы", а форма прически напоминает прически фигур ранее найденного ансамбля. Между прочим, мой сотрудник Андре Вила, член второй группы, показал мне в Париже фотографию, где засняты современные лоби[25]. У них такая же татуировка, что и у фигур на наших росписях. Неужели традиции африканских племен не изменились за шестьдесят веков?

Наши находки этим не ограничились. Я перечислю лишь некоторые из них, не соблюдая последовательности, чтобы подчеркнуть разнообразие сюжетов: группа хижин, огромное животное, напоминающее какую-то водяную личинку, битва лучников, "круглоголовые" фигуры со слонами, деревья, похожие на баобаб, сцена охоты на гиппопотама, быки и т. д.

Общее количество изображений, обработанных нами в Ауанрхете, конечно, меньше, чем в Джаббарене или даже в Тимензузине. Но большинство их высокохудожественны и представляют исключительный интерес.

Любопытно, что столько прекрасных произведений искусства мы обнаружили на труднодоступном и малопригодном для жилья массиве. Художники скотоводческого периода были пастухами, поэтому они селились в основном в долинах и на удобных для скота массивах. Здесь же они, по-видимому, бывали изредка, и их рисунки немногочисленны. Только несколько впадин, где, кстати говоря, найдено много глиняной посуды, можно считать пригодными для жилья.

При изучении росписей, сделанных племенами доскотоводческого периода, невольно возникает вопрос: не был ли Ауанрхет местом, где совершались тайные религиозные обряды? Во всяком случае некоторые углубления, покрытые живописью, создают именно такое впечатление. И мы позднее, при воспоминании об Ауанрхете, называли его святилищем.

Глава 8 Лето в Сахаре

Несмотря на тяжелый труд и несколько тревожных часов, пережитых в последние дни пребывания в Джаббарене, мы с восхищением вспоминаем о нем — чудесной цитадели древней истории Сахары. Это мнение разделяют все, кроме, пожалуй, самого младшего из нас — Филиппа. Его злоключения — яркий пример того, насколько важна в пустыне строгая дисциплина. Стоит рассказать о них, чтобы стало ясно, как безобидная, на взгляд неопытного путешественника, Сахара неожиданно карает за любую неосторожность.

Мы только что обосновались в Джаббарене. Требовалось установить связь с Джанетом. Перевал Арум был от нас всего лишь в двух километрах, и выполнение этой задачи казалось совсем несложным делом. Тем не менее перевал считался труднодоступным. Желая узнать, каковы же в действительности условия перевода через перевал Арум и сколько для этого потребуется времени, я решил послать туда на. разведку кого-нибудь из наших. В то время Филипп освободился от своих обязанностей фотографа. Он был крепким парнем и всегда был готов помочь там, где требовалась физическая сила.

Обычно говорят, что Сахара принадлежит тем, кто встает чуть свет, и потому я посоветовал Филиппу отправляться пораньше. Но он слишком любил утром понежиться. Кроме того, в последний момент Серми, ссылаясь на усталость, отказался его сопровождать, и Филипп пустился в путь один довольно поздно. Ему предстояло пройти четыре километра, причем половина пути — это крутой склон, усеянный острыми осыпающимися камнями. Филипп должен был вернуться в полдень, но в два часа пополудни его все еще не было. Вначале я подумал, что он на пару часов укрылся где-нибудь от зноя, и потому не очень волновался. Но около трех часов прибежал страшно взволнованный Жак: в пятистах метрах от впадины, где работали Жак и Джо, только что найден умирающий Филипп.

— Ранен?

— Нет, нет!..

— Что с ним случилось?

Быть при смерти, пройдя четыре километра хотя бы даже и в самую жару! В это просто трудно поверить! Я иду туда и застаю Джо, который по-матерински и довольно успешно ухаживает за Филиппом, обкладывая его голову и тело мокрыми полотенцами и заставляя пить воду маленькими глотками. Филипп лежит, раскинув руки, в полуобморочном состоянии, но пульс его совершенно ритмичен. Постепенно он приходит в себя и рассказывает нам, что с ним случилось. Спуск прошел благополучно, но жара становилась все нестерпимее, и он не смог устоять перед искушением выпить содержимое фляги. Это было его основной ошибкой (всегда нужно сохранять небольшой запас воды). К моменту его возвращения через перевал день был в разгаре. Солнце поднялось над самым ущельем, и стало жарко, как в пекле. В подобных случаях нужно укрыться в тени скал и переждать, пока не спадет самый сильный зной. Однако Филиппу хотелось во что бы то ни стало вернуться обратно, и он предпочел продолжать путь. В полукилометре от стоянки силы оставили его, и он потерял сознание, успев все же позвать на помощь. Внешне здоровый парень, он очень страдал от жары. Кончилось все это тем, что я вынужден был расстаться с ним.

Спустя некоторое время в Джаббарене произошло еще одно неприятное приключение. На этот раз на грани гибели была целая группа. Из Джанета вернулся Джанни. Он был утомлен и не оправился полностью от синовиального воспаления коленного сустава, обострившегося после падения. У него пропал аппетит, и силы его таяли с каждым днем. Решив отправить его обратно в Джанет, я послал капитану Росси письмо с просьбой выслать за Джанни машину к перевалу. Мы все пошли провожать Джанни. Филипп и Галигала с бурдюком на плечах должны были помочь ему при переходе через перевал и вместе с ним дождаться прихода машины. Однако вместо того чтобы взять с собой только самое необходимое, Джанни решил забрать весь свой багаж, и поэтому с ним должны были пойти также Джо, Жак и Клод. Джебрин и я возвратились в лагерь. Вечером никто не вернулся. Вначале я подумал, что ребята, воспользовавшись случаем, решили покутить в Джанете и вернуться только к утру. Наутро я действительно увидел Клода и Джо, которые спали мертвым сном. Проснувшись, они рассказали, что с ними произошло.