В поисках фресок Тассили - [2]
Исследователи, изучавшие неолит Сахары, были хорошо знакомы с археологией Египта. Они, естественно, предположили сначала, что неолитические культуры Сахары находились под сильным влиянием культуры древнего Египта. Однако в настоящее время крупнейшие специалисты-археологи считают, что неолит Сахары не уступает по возрасту неолитическим культурам Египта. Более того, они доказывают, что неолит Фаюма развивался под влиянием неолита Тибести и Судана. Судя по некоторым характерным особенностям неолитических орудий, можно предполагать, что район Тибести был, по-видимому, центром, откуда распространялись культурные влияния на Фаюм, Хартум и Тенере (A. J. Arkell, A History of the Sudan to AD 1821, London, 1955, p. 34).
По мере высыхания Сахары население отходило к водным источникам: к долине Нила на восток, к озеру Чад на юг и к могучим, ныне пересохшим рекам Тафассасет (Тенере) либо же к Соро (Бахр эль-Газалю), которые впадали в огромное палеочадское озеро. На берегах этих бывших водных потоков, на нынешних склонах вади, были найдены огромные скопления так называемых "кухонных остатков" — раковинные кучи.
В раковинных кучах обнаружено множество костей гиппопотама. Эти кучи относятся, по-видимому, к тому времени, когда древняя река уже пересыхала и превращалась в небольшой водный поток, в котором еще водились гиппопотамы. На склонах вади Ихар-хар (Игар-гар), Ин-Хабетер, Азавак, Хилемси, Соро и многих других сохранились изображения давно исчезнувших животных. Такие фрески и петроглифы исключительно важны для воссоздания картины жизни древних обитателей Сахары. Значение их особенно велико потому, что они дают основание для установления хронологии. Ввиду особых климатических условий Сахары — резких колебаний температуры года и суток и быстрого выветривания пород — каменные орудия оказываются на поверхности. Поэтому обнаруженные в Сахаре каменные орудия как эпохи палеолита, так и неолита не дают необходимой основы для датировки. Возраст их определяется только при помощи метода типологии — путем сравнения с археологическими культурами Северной Африки и Египта. В этих условиях особое значение приобретает изучение наскальных рисунков.
История изучения наскальных росписей в Сахаре имеет более чем столетнюю давность. Еще один из самых первых европейских исследователей Судана, Г. Барт, во время своего путешествия через Сахару в 1850 году обнаружил на пути к озеру Чад, в местности, названной им Тели-Сарге (ныне Тель-Исаген, район Мурзука), наскальные изображения людей в охотничьем наряде с масками на головах, сцены охоты на газелей и т. п. Барт решил, что в этих сценах запечатлены изображения богов, требующих жертв. Не обнаружив среди изображений ни одного верблюда, который, как было известно, появился в Африке только в III веке н. э., он резонно предположил, что все эти рисунки должны относиться к более древнему времени.
Несколько позднее, в 1861–1862 годах, другой исследователь Сахары, француз Дюверье, на пути из Феццана в Аир обнаружил наскальные изображения около оазисов Гат, Джанет и Ин-Салах, то есть в районе несколько западнее Тассили. А еще через несколько лет немецкий путешественник Нахтигаль, первый из европейцев посетивший западную часть нагорья Тибести, нашел на скалах в районе Бардаи изображения людей, быков и верблюдов. Затем последовали сообщения о новых открытиях в северной части Феццана, рисунках, найденных Эрвином де Бари в 1877 году и Г. Рольфсом в 1879 году.
Однако все это были единичные и случайные находки. Значительно большие успехи в изучении наскальных росписей удалось сделать ученому раввину марокканцу Мардохаю Аби Суруру, который зарисовал и привез с собой эстампажи изображений слонов, носорогов, лошадей, жирафов, овец и т. д. Он передал Географическому обществу в Париже 68 эстампажей, описание которых было опубликовано Дюверье в 1876 году (Н. Duveyrier, Sculptures antiques de la province marocaine de sous decouvertes par le rabbin Mardochee, — "Bulletin de la Societe de Geographic", Paris, aout 1876, pp. 129–146).
Нет необходимости перечислять дальнейшие находки, которые становились все более многочисленными. Следует лишь упомянуть открытия французской экспедиции Фуро, посетившей Тассили-Аджер в 1893 и 1899 годах, геолога Фламана в Тидикельте, капитана Картье в Тассили (вади Асуф), Цельтнера в районе Агадеса, Гарделя, обнаружившего росписи в Ин-Эззане, и многих других. Поэтому, когда в 1912 году Фламан опубликовал исследование о наскальных рисунках Северной Африки, подводившее итоги археологических открытий, он имел уже возможность отметить более 200 мест, где были найдены рисунки (G. B. M. Flamand, Les pierres ecrites (Hadjrat Mektoubct), Paris, 1921).
Позднее, в ходе исследований, которые велись в Сахаре геологами, гидрологами и другими специалистами, число открытых наскальных росписей необычайно возросло. В 1917–1918 годах Фрете, обследуя западную часть Тассили-Аджера, нашел новые рисунки; Ожьерас в 1919 году обнаружил росписи в эрге Игиди. Большой интерес вызвало открытие множества наскальных росписей в Джебель Авенате (Ауэнате), этом совершенно заброшенном и находящемся вдали от караванных путей оазисе, который посетила экспедиция Хассанейн Бея в 1923 году. В 1927 году английский офицер Ньюболд нашел интересные фрески в районе Данголы, Шассо Лоба и Кот, в вади Мертутек и других местах. В исследовании Сахары приняли участие специальные археологические экспедиции. Следует упомянуть четыре экспедиции известного африканиста-этнографа Лео Фробениуса, обследовавшие в 1926 году Нубийскую пустыню, в 1932 году — районы Феццана и в 1933–1935 годах — восточную часть Ливии и привезшие богатый материал. Археологическая экспедиция Р. Монда, руководимая Г. Винклером, арабистом-этнографом, вела поиски в Нубийской пустыне и детально изучила росписи оазиса Джебель Авенат. Итальянские археологи во главе с Грациози изучали районы Ливии вплоть до начала второй мировой войны (Главнейшие исследования: L. Frobenius und Н. Obermaier, Hadschra Maktuba. Urzeitliche. Fdsbilder Kleinafrikas, Munchen, 1925; L. Frobenius, Ekade Ektab. Die Felsbilder Fezzan, Leipzig, 1937; H. Rhotert, Lobysche Fdsbilder, Darmstadt, 1952; R. Vaufrey, L" art rupestre nord-africain, Paris, 1939; H. A. Winkler, Rock Drawings of Southern Upper Egypt, t. I, London, 1938; t. II, 1939).
Новая работа французского этнографа и археолога Анри Лота, хорошо известного советскому читателю по книгам «В поисках фресок Тассили» (1982), «В поисках фресок Тассилин-Аджера» (1973) и «К другим Тассили» (1984), посвящена описанию нравов и обычаев туарегов. Этот народ, живущий в Сахаре, отличается своеобразным, выработанным веками и не принятым у его соседей стилем жизни. В книге описаны все стороны материального и духовного бытия туарегов — от одежды, жилищ, способов ведения хозяйства до религиозных обрядов и устной литературы.
Книги завершает цикл исследований автора, опубликованных в Издательстве Казанского университета по македонской тематике. «История античной Македонии», часть 1, 1960; часть II. 1963; «Восточная политика Александра Македонского». 1976. На базе комплексного изучения источников и литературы вопроса рассматривается процесс распада конгломератных государств древности, анализируется развитие социальных, военно-политических и экономических противоречий переходной эпохи обновления эллинистических государств, на конкретном материале показывается бесперспективность осуществления идеи мирового господства. Книга написана в яркой образной форме, снабжена иллюстрациями.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Первая мировая война, «пракатастрофа» XX века, получила свое продолжение в чреде революций, гражданских войн и кровавых пограничных конфликтов, которые утихли лишь в 1920-х годах. Происходило это не только в России, в Восточной и Центральной Европе, но также в Ирландии, Малой Азии и на Ближнем Востоке. Эти практически забытые сражения стоили жизни миллионам. «Война во время мира» и является предметом сборника. Большое место в нем отводится Гражданской войне в России и ее воздействию на другие регионы. Эйфория революции или страх большевизма, борьба за территории и границы или обманутые ожидания от наступившего мира — все это подвигало массы недовольных к участию в военизированных формированиях, приводя к радикализации политической культуры и огрубению общественной жизни.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.
Перед вами мемуары А. А. Краснопивцева, прошедшего после окончания Тимирязевки более чем 50-летний путь планово-экономической и кредитно-финансовой работы, начиная от колхоза до Минсельхоза, Госплана, Госкомцен и Минфина СССР. С 1981 по 1996 год он служил в ранге заместителя министра. Ознакомление с полувековым опытом работы автора на разных уровнях государственного управления полезно для молодых кадров плановиков, экономистов, финансистов, бухгалтеров, других специалистов аппарата управления, банковских работников и учёных, посвятивших себя укреплению и процветанию своих предприятий, отраслей и АПК России. В мемуарах отражена борьба автора за социальное равенство трудящихся промышленности и сельского хозяйства, за рост их социально-экономического благосостояния и могущества страны, за справедливое отношение к сельскому хозяйству, за развитие и укрепление его экономики.
На протяжении нескольких лет мы совместно с нашими западными союзниками управляли оккупированной Германией. Как это делалось и какой след оставило это управление в последующей истории двух стран освещается в этой работе.