В поисках Евы - [67]

– Десять часов тридцать две минуты.

– Без десяти одиннадцать я ухожу на операцию. – Александр не лгал, операция действительно была назначена на одиннадцать часов, – а до этого мне надо сделать кое-какие дела. Так что давайте закончим наш разговор. Всего хорошего.

– Так дела не делаются, – возразил Максим Владимирович и покачал головой. – Я пришел к вам с добром, а вы меня гоните.

– С добром? – переспросил Александр, презрительно сощурившись. – Не смешите меня, пожалуйста. Прощайте.

– Хорошо! – Максим Владимирович на несколько секунд поднял верх обе руки, изображая, что он сдается, и это выглядело совсем не элегантно. – Я сейчас уйду, только дайте мне договорить. Привычка у меня такая – доводить все дела до конца. Я, к вашему сведению, не какой-то буратина, которого прислали озвучить условия сделки, а полноценный и полноправный партнер Гаринского. Моя сфера – развитие.

Александр демонстративно посмотрел на висевшие над дверью часы.

– Если вы поможете нам присоединить клинику, – заторопился Максим Владимирович, – то останетесь в ней в качестве руководителя и ведущего хирурга. На очень привлекательной зарплате. Кроме того, вы получите хороший бонус за содействие. Конкретные цифры вам назовет Яков Семенович.

– Нет, – коротко ответил Александр и встал, давая понять своему собеседнику, что разговор не просто закончен, а закончен окончательно и бесповоротно.

Максим Владимирович тоже встал. Теперь они стояли друг напротив друга, разделенные столом.

– Я бы так не торопился с ответом, – сказал он, глядя в глаза Александра. – Подумайте на досуге о моем предложении подумайте, о маме вашей подумайте.

– При чем здесь моя мама? – напрягся Александр.

– Все мы под Богом ходим. – Максим Владимирович посмотрел в потолок. – Мало ли что может случиться.

Ярость взыграла мгновенно, вскипела волной, как в песне, схватила за горло, ударила в голову и запульсировала в висках. Изначально Александр вознамерился дать Максиму Владимировичу пощечину, но вспомнил, как мать лежала на койке под капельницей, подключенная к монитору, и пальцы непроизвольно сжались в кулак. Максим Владимирович стоял очень удобно, да еще и голову вверх задрал. Немного помешал стол, не дав сделать полноценный разворот корпусом, но оно и к лучшему – обошлось без увечий и ущерба для мебели. Все равно удар получился хорошим, Максим Владимирович хрюкнул и уронил себя на пол. Александр подскочил к нему, наклонился, ухватил за ворот пиджака, приподнял, встряхнул, с совершенно не свойственным ему злорадным наслаждением слушая треск материи, и негромко, но очень веско сказал:

– Только попробуйте еще раз угрожать мне! Я работу ваших дерьмовых клиник под микроскопом рассматривать стану! Я вам такие проблемы обеспечу, что вы загнетесь раньше положенного!

От волнения он выразился коряво и микроскоп неизвестно зачем приплел, хотел сказать «под лупой», а выскочило «под микроскопом», но суть была ясна. Так и подмывало выволочь Максима Владимировича из кабинета в коридор, а там отвесить хорошего пинка на дорожку, но избыток ярости выплеснулся в ударе, а то, что осталось, уже не мешало самоконтролю. Александр сел за стол и без каких-либо проблесков раскаяния или сожаления о своем поступке наблюдал за тем, как Максим Владимирович медленно поднимался с пола. Попутно Александр несколько раз сжал и разжал пальцы правой руки, желая убедиться, что с ними все в порядке. Встав на ноги, Максим Владимирович принялся осторожно ощупывать обеими руками нижнюю челюсть и столь же осторожно двигать ею. Крови не было, только слева, в месте удара, наливалась красным припухлость. Молодец Максим Владимирович, рта не разевал, держал зубы сжатыми, оттого и пострадал умеренно.

– Если вы не оставите меня в покое, то я буду вынужден всерьез заинтересоваться работой ваших клиник и поиском недовольных клиентов, – на всякий случай повторил Александр. – Я побью вас вашим же любимым оружием, только не стану ничего выдумывать. В Интернете и без того много нелестных отзывов о вас, есть за что ухватиться. Уверен, что мой профессионализм, помноженный на личную неприязнь, принесет необходимые плоды. А теперь проваливайте, полноценный и полноправный партнер, а то у меня снова зачесались руки.

Если бы взглядом можно было жечь на самом деле, то от Александра бы уже осталась кучка пепла. Не сказав в ответ ни слова, Максим Владимирович одернул пиджак, поправил галстук и вышел из кабинета, не громко, а просто оглушительно хлопнув дверью.

«Силен мужик!» – восхитился Александр, вставая из-за стола. Ему захотелось срочно вымыть руки. Через четверть часа предстояло капитально мыться для операции, но ждать столько Александр был не в силах.

Операция (ринопластика и вставка силиконового имплантата в подбородок) прошла хорошо, «в атмосфере общего душевного подъема», как выразилась анестезиолог Троицкая.

Случай у двадцатидвухлетней студентки МГУ был непростым. Не столько с медицинской, сколько с человеческой точки зрения. Девушке хотелось иметь тонкий, изящный нос, а не «картофелину», как она сама выражалась. Но каким именно должен быть ее нос, она не представляла и не могла объяснить, чего она хочет. Ничего, в сущности, страшного, потому что существует 3D-моделирование, и, перебрав несколько вариантов, пациенты определяются с выбором. Когда нос был выбран, девушка захотела подправить подбородок, который и в самом деле был немного скошен. Не настолько, чтобы подобно толстому носу портить впечатление о внешности, но и не настолько, чтобы не нуждаться в улучшении. Сам Александр предпочел тему подбородка не затрагивать, потому что и так было нормально, но если уж пациентка сама решила улучшить подбородок, то почему бы и не улучшить? Обоснованно ведь.